не уйду сейчас, то меня ждет кое-что похуже приюта. Так мне в кратчайшие сроки удалось найти съемную квартиру для двух девушек, и в один из дней я попрощалась с Татьяной, поблагодарив её за все. Уговаривать остаться, она меня не стала. Оно и понятно.

В этой съемной квартире я живу до сих пор. Соседки часто менялись за прошедшие два года. Поэтому и подруг у меня особо не появилось. Да и какие подруги, если ты редко бываешь дома и почти никогда — на связи. Днем на учебе, вечером на работе, ночью — на подработке. И остаток ночи до утра — вырубаешься так, что даже сны не снятся.

Тело немного потряхивало изнутри от усталости. До места, где я жила, ехать почти два часа. Так что я сама не заметила, как за размышлениями задремала. И впервые за последние несколько лет, мне приснился сон. Красочный такой, словно наяву. Потому что даже во сне не было сил, хотелось прилечь на золотистую кровать, что так заманчиво стояла посреди комнаты.

Спать во сне… Похоже, мои прогнозы на безрадостное будущее не так далеки от истины.

Комнатка была небольшая, закругленная, как в башнях, отделанная темно-коричневыми деревянными панелями на стенах. С потолка свисала старинная железная люстра на цепях, а по её бокам крепились подставки со свечами, которые мягким теплым светом освещали комнату. Одно большое окно, но подойдя к нему, я увидела лишь то, что за ним сплошное белое марево. Почему-то, я не удивлена. Моя скудная фантазия просто не смогла представить что-то большее, чем эта крохотная комнатка.

Подойдя к кровати, я уже хотела плюхнуться на нее лицом в подушку и не вставать, как минимум часа два, хотя бы во сне наслаждаясь сном в кровати, а не в пути, как обычно, но откуда-то сверху раздался гул. Сначала он был похож на тот, что возникает перед землетрясением, а затем я стала различать неясный хор голосов, как мантру повторяющий одни и те же незнакомые мне слова.

— Кто здесь? — Испуганно вырвалось у меня.

И вместо ответа посреди комнаты засиял белый свет, разрезавший пространство, и оттуда вышел, мамочки мои, невероятно красивый мужчина. За все свои восемнадцать лет я не видела подобных, даже в век развитых технологий, интернета и социальных сетей. Я даже присела на кровать, пытаясь проморгаться. Надо же, вот это моя фантазия учудила. Значит, пейзаж за окном она нарисовать не может, а ослепительно красивых мужиков — за будь здоров.

Тем временем, ожившая фантазия моего больного ума не спешила ко мне подходить или пытаться заговорить. Мужчина настороженно рассматривал меня, а я, воспользовавшись кратковременной заминкой красавчика, его.

Кожа белая, словно фарфор. Что-то не припоминаю, чтобы меня на вампиров тянуло когда-либо. Лицо, будто бережно вырезанное скульптором, настолько ровные и плавные линии. Пронзительный взгляд ярких сине-голубых глаз, немного припухлые губы. И, вероятно, его гордость — длинные волосы, цвета первого снега поутру. Высокий, хорошо сложенный. Это подчеркивала его одежда, сшитая в прошлом веке скорей всего: безрукавка с множеством пуговиц спереди, широкие штаны, заправленные в высокие, похожие на кожаные, сапоги.

Еще и косплеера представила. Мама дорогая, похоже, у меня гормоны шалят. Личной жизни не хватает. Не придумав ничего лучше, откинулась на кровати, широко расставив руки по сторонам, и чувствуя, как блаженство наполняет каждую расслабленную клеточку. Что до странной фантазии, мне не было абсолютно никакого дела до него. Постоит и уйдет, или пропадет так же, как и появился. А вот сон — дело святое.

— Так и будешь молчать? — Раздался бархатистый низкий голос. А я поежилась. Столько холода и безразличия было в его вопросе.

— А ты разве что-то спрашивал? — Зевая, перекатилась на живот, чтобы видеть мужчину. Подперев руками подбородок, выжидающе уставилась на него.

— Нет. — Ответил он на риторический вопрос, не требующий ответа.

— Да ты капитан Очевидность. — Весело хмыкнула я. А что? Прикольная фантазия. Хоть поболтать есть с кем. Все равно весь разговор не выйдет за рамки моей головы. Так, похоже, пора к психиатру.

— Я не капитан Очевидность. Меня зовут Бальтазар ирэн Шауриантэ, я наследник Темной Империи. — Скрестив руки на груди, уставился на меня в ответ мужчина. Мне хотелось рассказать ему, кто такой капитан Очевидность, но в последний момент я передумала. А смысл пояснять что-то мужику из сна?

— Меня зовут Карина. — Как гласит знаменитая цитата из «Алисы в стране Чудес» — даже с фантазиями надо быть вежливыми.

И вроде бы, казалось, разговор можно было закончить на столь приятной ноте, но Бальтазар-как-там-его, так не посчитал. И вообще, что за имечко такое — Бальтазар? Вроде бы, если мне не изменяет память, это демон, который совращает людей. Неважно с благого пути или с пути девственницы. Но отдать свою девственность такому красавчику было не страшно. Поэтому я просто прикрыла глаза, наслаждаясь звуками его голоса, не особо опасаясь того факта, что мужчина может начать приставать.

— Ка-ри-на? Это твое настоящее имя? — Кровать прогнулась рядом со мной от веса мужчины, решившего сократить между нами дистанцию. Странно, что я не слышала звука его шагов.

— Конечно настоящее. — Пролепетала я непослушным языком, проваливаясь в сон во сне. Глаза жутко слипались, открыть их не представлялось возможным, хотя очень хотелось любоваться на Бальтазара как можно дольше. — С чего бы мне называть чужое имя?

— И вправду. — Как-то грустно вздохнул мужчина. Я даже приоткрыла один глаз от любопытства.

Бальтазар сидел сантиметрах в пятидесяти от моей головы, покоящейся на матраце, до подушки совсем не было сил доползти. Его четкий профиль освещал лунный свет за окном, серебря и без того белые волосы. Погодите, лунный свет?

После приложенного усилия, открыла оба глаза, узрев за окном полную луну и звезды, вместо белого марева, что было, когда я только начала видеть этот сон. Что ж, могу только порадоваться тому, что моя фантазия решила развиваться в правильном направлении.

— Ка-Ринна… — Бальтазар снова произнес мое имя, как-то по-своему перекатывая его на языке. Будто со мной разговаривал иностранец. — Так сложилось, Ка-Ринна, что ты моя Избранная.

— Конечно, я буду твоей избранной, ты ведь мужчина, созданный моим воображением. Соперниц я бы не потерпела. — Бальтазар впервые за все время улыбнулся. Улыбка изменила его безразличное, отстраненное и холодное выражение лица, придав ему некий мальчишеский шарм. Он даже выглядеть стал моложе. — Тебе идет улыбка. Улыбайся почаще. — Поняв, что мне не дадут поспать даже во сне, села на кровать рядом с Бальтазаром.

— Ты странная, — продолжал улыбаться мужчина.

— Не страннее тебя. — С ногами забравшись на