Она уставилась на него с легкой улыбкой в уголках губ. Он знал, как ей нравилось, когда ее называли особенной.

— Знаешь, что еще делает тебя особенной? — спросил он.

Она покачала головой.

— Я думаю, знаешь, — он кивком указал на огонь. — Огонь слушается тебя, не так ли? Ты можешь своими пальцами заставить огонь колыхаться.

Ее глаза расширились, став похожими на причудливые бело-голубые фарфоровые блюдца, которые Сара доставала для гостей.

— Я знаю, это твой секрет, — мягко сказал он. — Но я твой отец, и от меня ничего не скроешь. Еще знаю, что ты разговариваешь с птицами и животными, и они понимают тебя. И когда ты по-настоящему расстроена, по дому проносится порыв ветра, захлопывая все двери. Знаю, что ты заставляла себя исчезать не раз, и я всегда очень пугался.

Катрина с трудом сглотнула, перестав болтать ногами. Она прикусила внутреннюю сторону щеки, и Балтусу стало неловко за то, что он заговорил обо всем этом.

— Я рассказываю тебе все это не для того, чтобы наказать, моя дорогая, — сказал он. — Потому что я знаю, что это не твоя вина. Если уж на то пошло, то это из-за нас с мамой. Потому что мы тоже особенные в некотором роде.

Она медленно кивнула.

— Я знаю.

Он усмехнулся.

— Конечно, еще бы. А ты знаешь, как это называется? Как называют нас?

Она покачала головой.

— Ведьмы, — сказал он.

Она выпятила нижнюю губу и надулась.

— Нет. Не правда. Ведьмы плохие. Ты не плохой. И мужчины не могут быть ведьмами.

Он выпрямился на своем сиденье.

— Мужчины очень часто могут быть ведьмаками, и они неплохие.

«За исключением некоторых», — подумал он.

— Ведьмы особенные, — продолжал он. — Но мир этого не знает. Они думают также. Что мы плохие, злобные и не замышляем ничего хорошего. Это не так, но мир не понимает. Сонная Лощина — последнее безопасное убежище для нас, и даже тогда не все такие… особенные, какие мы. А вот ты даже очень.

Казалось, она обдумывает.

— Значит, я ведьма?

— Верно. Красивая, удивительно добрая ведьмочка. Но поскольку ты ведьма, на тебе лежит ответственность, которой ты должна придерживаться. Это обеспечит тебе безопасность. Самое важное — обезопасить себя, Катрина.

— Ты меня защищаешь, — сказала она с улыбкой.

При этих словах у него защемило сердце.

— Я не всегда буду рядом, чтобы оберегать тебя, моя дорогая.

— Тогда мама защитит меня.

— Конечно, защитит, — сказал он, чувствуя, как сжимается его сердце. — Но мало ли, однажды мама не сможет. И ты останешься одна.

— Я не буду одна. Я выйду замуж за Брома Ван Бранта, — гордо сказала она. — Ты всегда говорил, что мы должны пожениться, когда станем старше.

Балтус попытался изобразить на лице улыбку, но она дрогнула.

— Да. Твоя мама позаботилась об этом.

— Бром — мой лучший друг, так что все в порядке, — сказала она. — И он защитит меня.

Бром был славным малым, на три года старше Катрины, но немного диким. Однако его родители были бесхребетными, и Балтусу всегда казалось странным, как сильно Сара настаивала на том, чтобы они были вместе. Мать Брома, Эмили, была ведьмой, но его отец — нет, а сам Бром вообще не проявлял никаких признаков магии. Но когда Сара решалась на что-то, то продолжала упираться, пока весь город не соглашался с ней. Вот так она была убедительна.

— Как бы то ни было, — хрипло продолжил он, — однажды ты можешь остаться одна, и тебе нужно будет обезопасить себя. Ведь, чтобы оставаться в безопасности, мне нужно твое обещание. Ты готова пообещать своему отцу кое-что очень, очень важное?

— Что? — спросила она.

— Я хочу, чтобы ты никогда никому не говорила, что ты ведьма. Даже своей собственной матери. Я хочу, чтобы ты держала это в секрете от всего мира, даже от самой себя. Мы не показываем свою магию и могущество, ты и не показывай свое. Ты должна спрятать все это глубоко внутри, пока не забудешь.

— Почему?

— Потому что мир жесток. Ты и сама знаешь, что случалось с ведьмами в прошлом.

— Но они были плохими.

Он приподнял бровь.

— Думаешь? Или так говорили? Они могли бы быть такими же невинными, как и ты. Мир не готов к нам. Даже в этом городе.

— А в Сонной Лощине есть другие ведьмы?

Он не был уверен, как на это ответить. Правда скоро выплывет наружу, как только Катрина узнает, что ее мать делала, да и вообще, что школа делала со своими учениками. Кем на самом деле были эти ученики. В конце концов, если бы Сара не была так поглощена идеей женитьбы Брома и Катрины, она бы отправила дочь в училище, когда та достигнет совершеннолетия точно так же, как ее мать и бабушка до нее.

— Есть и другие ведьмы, — осторожно сказал он. — Но они это скрывают.

— Значит, мы все не можем дружить? — спросила она.

Он покачал головой. Он знал, что для Катрины безопаснее всего казаться никчемной волшебницей, неинтересной, словно у нее вообще нет никаких способностей или интереса к оккультизму, будь то среди других ведьм или нормальных людей.

Ведь, если она позволит своей магии продолжать развиваться, то ее обнаружат плохие люди. И заберут каждую частичку ее души.

Запаниковав от этой мысли, Балтус потянулся и схватил Катрину за руку, сильно сжав.

— Пообещай, Катрина. Пообещай, что, когда почувствуешь призыв к магии, к странному и необычному, к высшей силе, ты все проигнорируешь. Похоронишь глубоко внутри себя. Сделаешь все возможное, чтобы не быть ведьмой. Никогда этого не покажешь и никому не расскажешь. Включая Брома, включая твою маму, включая меня. Пожалуйста.

Катрина потрясенно заморгала, глядя на него, затем вгляделась в его лицо. Он знал, что оно не выражало ничего, кроме боли, отчаянной мольбы о том, чтобы она поняла и подчинилась.