Шрифт:
Закладка:
— Да вы тут как ледокол просто, — не мог я успокоиться.
— Володя, видишь, молодец.
«Крапива» посмотрел на меня.
— Ты по полям вел, а он, со свежими силами, включился и по городу прет. Даже командир отряда доволен.
Все мое обмундирование — АКСу, шлем, броник и разгрузка — было на месте. Коптерщик нашел мне новую форму и обувь. «Пустырник» выдал двенадцать новеньких магазинов, патроны и гранаты. А остальные вещи я забрал у «тяжей», где хранился мой рюкзак с перчатками, термобельем, носками и балаклавой.
Противник редко бил по тыловым позициям, в основном акцентируя свои удары по позициям в городе. Можно было не ломиться, как раньше, по непролазным кустам, а спокойно дойти до штаба по Артемовскому шоссе. До трехэтажки мы долетели минут за десять. Я испытывал сильное волнение перед встречей с пацанами.
«Интересно, нашли ли они хаски? — мысль о слове, данном Наталье, не покидала меня все эти дни. — Если не нашли, то, получается, я балабол».
— О! «Констебль»! — встретил меня удивленный паренек, стоявший на «фишке» у подвала. — Рад, твоему возвращению!
— Спасибо, — с серьезным лицом ответил я и спустился в подвал.
Прошло всего двенадцать дней, а у меня было такое ощущение, что я не был тут год. Володя встретил меня радостно и сразу стал показывать мне места дислокации противника и наших групп и помогать заносить в планшет новые точки.
— Фронт тут как решето: то наши к ним забредут случайно, то они к нам. В общем, война в городе — это сплошная неразбериха, — стал меня вводить в курс дела «Горбунок».
— Понятно, — растерянно поддакивал я.
— Ты не торопись сразу выдвигаться. Освойся. А под утро пойдешь.
— Что ты тут такое придумал, что вы так продвинулись? — спросил я Володю, когда чуть-чуть пришел в себя.
— Да ничего особенного. Просто продумываем все атаки. Устаю, конечно. Спать приходится по три часа, но результат хороший. Во-первых, РПГ играет свою роль. АГС и минометы. Мы закидываем их постоянно. Они сейчас даже понять не могут, это штурм или нет. Начался он, или мы только собираемся. Долбим их двадцать четыре на семь. Я думаю, они там в шоке.
— И все?
— Нет, конечно. У нас тут работает одновременно семь штурмовых групп по пять человек. Плюс две группы прикрытия и группа эвакуации. Постоянное пополнение боеприпасов и всего, что нужно. Каждая группа имеет свои цели и задачи. Плюс у меня вся координация в руках. И артиллерия, и «тяжи», и штурмовики. Напряжение сильное — все в голове держать — но по-другому никак.
— Круто.
— Не все сразу вышло. Некоторые тут считали, что докладывать о каждом взятом доме — это дебилизм. Пока одна из групп не потеряла бойца по своей глупости.
— Это как?
— Взяли вместо одного дома два. Не доложили. Вторая группа стала штурмовать дом, который уже был занят, и боец попал под наш огонь. И из «трехсотого» стал «двести». Теперь докладывают о каждом шаге.
— Кровь учит.
— Да, — согласился «Горбунок» и добродушно улыбнулся. — РВшники докладывают: «Мы взяли два дома», а я докладываю: «Мы взяли улицу». А то и квартал. Даже «Хозяин» в курсе наших успехов. Командир доволен. Так что давай, вливайся, «Констебль».
— Да я про это все эти дни только и мечтал.
— Выдвигайся вот сюда, — сказал «Горбунок» и показал мне дом. — Тут группа прикрытия. Посмотри, что там, и будем двигаться дальше. Работа, конечно, проделана колоссальная. Главное, темп не потерять. Хоть потери у нас и стали меньше в два раза — важно, чтобы народ не расслабился.
— Я, как осмотрюсь там, расскажу тебе, что и как.
Перед выходом я старался меньше думать и помолился, чтобы Бог дал сил и спокойствия.
— Как будет, так будет, — повторял я.
Хаски пацаны упустили. Ее ловили пару раз и притаскивали на эвакуацию, но всякий раз она благополучно убегала от всех и растворялась в «частнике». Я решил, что, выжив, я найду Наталью и подарю ей щенка.
«Передок»
Под утро меня разбудил проводник, и мы выдвинулись в город, чтобы найти располагу Артема Вындина, который командовал боями на одном из направлений передка. Начался процесс адаптации человека, который возвращается из тыла в самую гущу боевых событий. Пока я шел, я еще раз вспомнил о том, чем мы отличаемся от украинцев, которые ездили на ротацию каждую неделю. По всей видимости, им приходилось адаптироваться каждый раз, когда они возвращались с отдыха на передовую, и каждый раз все сильнее переживать эту тревогу, связанную со смертельной опасностью для жизни.
Пока шли на передок, сделали несколько коротких остановок на позициях второй линии, где я встретил много старых бойцов, которые меня знали как командира. «Горбунок» к тому времени вышел в эфир и всех поставил в известность, что я вернулся, и командование от Артема перейдет ко мне.
— «Констебль» — «Абакану»? Привет, Костя! Переходи на запасной канал, чтобы не засорять эфир, — вышел на меня Рома.
Я перешел на канал «Плюс один», который мы держали для секретных переговоров, и оттуда посыпались вопросы о делах и здоровье не только от Ромки, но и от других пацанов, которые воевали со мной. Я был рад, что ребята так живо откликнулись на мое возвращение, и вновь почувствовал себя частью третьего взвода седьмого штурмового отряда ЧВК «Вагнер». Компании, которая своим опытом и умениями смогла пройти по полям и углубиться в город, технически отставая по многим параметрам от противника. Володя и наладил работу чего-то потяжелее, чем гранаты и автомат. Под эти разговоры я добрался до первой городской позиции, которая находилась в огромном подвале. Прямо у входа в подвал лежали два убитых солдата ВСГУ.
— Привет, «Констебль»! — радостно поздоровался и протянул мне руку «Вьюга», когда мы спустились вниз, под дом.
— Здорово, самарский душегуб! Рад тебя видеть, — ответил я и крепок пожал его руку. — Командиром стал?
— Угу. Доверили. Да и домой скоро. Нужно опытом делиться. «Горбунок» меня сюда поставил.
— Скоро будет тепло — надо что-то с убитыми сделать. Начнут разлагаться и пахнуть, — врубил я командира.
— Да не вопрос. В огороде прикопаем.
— Палку с табличкой поставьте. Похороните по-человечески.
Ребята напоили меня кофе и угостили вкусной едой. Двигаясь по частному сектору в пустующих домах, они находили много съестных припасов: картошки, солений и варенья. За едой
