и в других местах, были наглухо заколочены досками.

Здесь делать было нечего, и мы, изможденные и измученные, медленно побрели назад. Понимал, нужно было искать переход в мужское отделение, но говорить об этом Эндрю после его последней истерики не решался, тем более что он и не задавал вопросов. Ему вообще было абсолютно безразлично, куда мы идем — раньше видел в его взгляде апатию, а теперь она сменилась полной безнадежностью. Это пугало меня больше всего.

От размышлений меня отвлекли звуки чьих-то едва слышимых шагов. Замер, остановив за локоть и своего подопечного. Мое сердце опять забилось с мучительной скоростью — был уже настолько измотан всем тем, что произошло за эти часы, что теперь мое сознание было уже просто не готово воспринять адекватно новую угрозу. Ужас и ощущение близкой смерти стали привычными для меня, а теперь еще и худший мой страх оправдался — мы были здесь не одни.

— Слышишь? — шепотом спросил пациента. — Ты тоже слышишь это?

— Кто там? — не двигаясь и смотря в одну точку перед собой, произнес тот; различил в его голосе отчетливую дрожь.

Ответить не успел, так как из кромешной мглы коридора не спеша вынырнули две высокие широкоплечие фигуры, от одного вида которых невольно попятился. Дыхание моментально сбилось, и сделал глубокий нервный вдох, пяля дикий взгляд на двух страшных незнакомцев, лица которых полностью скрывала тьма. Смотрел на них и отказывался верить своим глазам, потому что это было уже слишком…

— Мы ждали достаточно долго, — бесстрастным ровным тоном проговорил один, и от страха моя голова закружилась — узнал этот голос.

— Я бы даже сказал: слишком долго, — отозвался второй, и из моей груди вырвался унизительный стон.

— Каждый раз нам что-то мешало, — продолжил первый.

— Он уходил от нас снова и снова, — согласился второй.

— Но сейчас.

— Прямо сейчас.

— Мы, наконец, раскроим ему голову.

— Как и договаривались.

— Сначала убьем врача, — сказал первый и выступил вперед, так что наконец смог увидеть его лицо.

— А затем и пациента, — добавил второй, тоже делая пару шагов.

Узнал их, и сомнений быть не могло: это были те самые охранники, которые пытались убить меня и раньше, и один из которых однажды ударил меня полицейской дубинкой по голове. Видел их всего лишь дважды, но этого мне вполне хватило для того, чтобы понять, что они были крайне жестоки. И теперь им уже действительно ничего не мешало убить не только меня, но и Эндрю. Опустив глаза вниз, отметил, что на них совсем не было одежды…

«В этой проклятой клинике все пропиталось безумием!» — в ужасе мелькнуло у меня в голове, и тут заметил в их руках оружие.

Вот только на этот раз это были не безобидные дубинки, а мясницкие ножи… Выйдя из шокового оцепенения, повернулся к обомлевшему пациенту и что есть силы закричал:

— БЕГИ!

Схватив застывшего в немом ужасе Эндрю за локоть и потянув его за собой, бросился бежать назад изо всех сил, которых едва хватало на то, чтобы не упасть по пути от изнеможения. Этот чудовищный кошмар никак не прекращался, начинаясь снова и снова: опять должен был бежать, спотыкаясь и пересиливая жгучую боль в израненных ногах, вот только теперь был уже в ответе не только за свою собственную жизнь. В моей голове совсем не осталось мыслей, их сменил нечеловеческий страх, ужас, который уже давно успел стать моим естественным состоянием за последние дни.

В полумраке едва проступали неясные очертания стен — задыхался от безысходности и отчаяния, с трудом успевая огибать темные углы. После всего пережитого потерял способность ориентироваться в пространстве, тем более в условиях столь слабого освещения, и единственным, что еще мог различать, было оглушительное биение собственного сердца. Оно звучало столь неестественно громко, что казалось, обезумевшие в своей кровавой вседозволенности маньяки-охранники смогут с легкостью отыскать меня в этой тьме по его звуку. Спасения не было. Не было…

В какой-то момент выпустил