Сразу же после смерти академиком живописи К.Е. Маковским было «снято изображение с почившего в Бозе Государя Императора». Приводим воспроизведение этой картины: царь изображен в преображенском мундире, на груди, на красных лацканах находится образ Спасителя. На левой половине лица видны следы повреждений, полученных при взрыве. Современники отмечали поразительное сходство изображения и умершего. Известны два авторских варианта картины: один имеется в собрании Третьяковской галереи, другой – в Петербургском Музее городской скульптуры (Лермонтова И.М., 1997). Вопреки обычаю, на груди у императора не было знаков отличия. Из воспоминаний М. Палеолога (1990) известно, что незадолго до смерти Александр Николаевич, говоря о своих орденах, сказал: «Когда я появлюсь перед Всевышним, я не хочу иметь вида цирковой обезьяны…». Еще одно изображение скончавшегося государя – бронзовая посмертная маска, изготовленная скульптором Эрмитажа М.А. Чижовым, находится ныне в музее Российской академии художеств. Похороны императора состоялись 7 марта. Его надгробие, единственное из имеющихся в Петропавловском соборе – из зеленой волнистой яшмы. Могилу украшали шесть лампад, 165 серебряных венков, двадцать одна икона…

* * *

Вернемся в трагический день 1 марта для того, чтобы вместе с правительственной комиссией осмотреть набережную Екатерининского канала. Через несколько минут после взрыва на месте происшествия появились пожарные дроги и лазаретные «линейки» (санитарные повозки). Началась ликвидация последствий покушения. Место первого взрыва представляло собой углубление в 40 дюймов в диаметре и глубиною в 8 дюймов (101,6 см и 20,3 см соответственно – Ю.М.). Оно располагалось в 11 шагах от каменного забора сада Михайловского дворца и в 9 шагах от решетки набережной. В яме были найдены куски пробки, красного сургуча, жести, золотой браслет с женским медальоном. Вокруг углубления были разбросаны клочки волос, фрагменты материи, щепки дерева от экипажа и его же стекла. Примерно в 15 шагах от этой ямки, по направлению к Театральному мостику, располагалось место второго взрыва. Здесь, на пространстве радиусом в 15 шагов, разбросаны были клочки сукна и другой материи. В стороне, у забора, оказались сложенными вещи пострадавших. Среди них государю принадлежали: фуражка без кокарды, козырька и части околыша; верхняя часть военной инженерного ведомства шинели с бобровым воротником и лацканами; нижняя часть шинели, изорванная в клочья и обагренная кровью; фрагмент серебряной портупеи; два батистовых платка; части кожи левого сапога. «Один солдат принес палец, найденный им в снегу… Доктора признали его сходство с мизинцем императора. Этот палец, положенный в уксус, был принесен к княгине Юрьевской. Бедная женщина упала навзничь. Однако она его сохранила…» (Бобринский А.А., 1931). Сравнение этой информации с официальным текстом Протокола вскрытия показывает ее неточность.

Кроме государя пострадали 26 человек. От ран скончались четверо, все – в придворном госпитале. А.Л. Обермиллер, лейб-хирург, генерал-инспектор госпиталей, лично осматривал и консультировал пострадавших в связи с покушением. Вот описание повреждений, обнаруженных на теле казака А. Малеичева: «…колотая рана правой бедренной артерии, под пупартовой связкой… колотая рана между 6 и 7 ребрами правой половины груди… подобные 4 раны в правом подреберье, ближе к белой линии живота…». Раненый скончался через 10 минут после доставления в госпиталь. Локализация повреждений наглядно свидетельствует, что потерпевший в момент взрыва был обращен к его эпицентру правой переднебоковой поверхностью тела. На теле мальчика Николая Захарова были обнаружены: проникающее ранение черепа в левой височной области с повреждением головного мозга и левой средней мозговой артерии, рваные раны пальцев правой кисти, кровоподтеки левого предплечья и нижних конечностей. Большинство раненых имели различные травмы органа слуха в виде преходящей глухоты, разрывов барабанных перепонок, кровоизлияний в перепонки и лабиринт.

Особый медицинский интерес представляет описание повреждений на теле полковника Дворжицкого. Он «получил до 70 ран, от полусантиметра в поперечнике до булавочной головки; из них некоторые довольно кровоточащие, одна повредила сухожилие мышцы, сгибающей кисть правой руки, а другая – мышцу икры правой ноги. Остальные (большинство в спину и три в затылок у левого уха) представляли мелкие поранения, произведенные как бы дробью… Насчет того, какого свойства был снаряд, произведший взрыв и поранение, была полная неопределенность. Необъяснимы были эти многочисленные мелкие раны, зондирование которых не открыло ничего. Крупные же раны считали неосторожным зондировать…». Локализация повреждений позволяет предположить, что в момент взрыва Дворжицкий был обращен к его эпицентру левой заднебоковой поверхностью тела.

Привожу и описание травм, обнаруженных на теле второго из убийц, Гриневицкого, при поступлении в госпиталь: «…на лбу и на лице много кровоточивых ранок, ушиб обеих век… правый глаз не чувствителен к свету; глубокие ушибы правой верхней конечности, ссадины и кровоподтеки левого предплечья, поверхностные раны 4 и 5 пальцев правой кисти… правая голень покрыта 20 ранами, проникающими в коленный сустав, толщину мышц; кости правой голени раздроблены в средней и нижней третях, причем раны круглого очертания, величиною от 1 до 2,5 см, с кровоподтеком, местами раны проникают в толщу костей голени. На тыльной поверхности правой стопы… поперечная рана в 7 см, проникающая в суставы. Внутренняя поверхность левой голени покрыта ссадинами линейного очертания. Кожа наружных половых органов представляет местами легкие ранки и кровоподтеки. Умер в десять с половиной часов вечера 1 марта» (Дневник событий…, 1882). По локализации и характеру повреждений нетрудно определить, что Гриневицкий в момент срабатывания взрывного устройства был обращен к нему лицом и передней поверхностью тела, находясь в непосредственной близости от эпицентра, что соответствует свидетельским показаниям.

Исследуем вышеизложенные обстоятельства гибели Александра II с судебно-медицинской точки зрения. Повреждения, возникающие у пострадавших в результате взрывов, обычно отличаются исключительным разнообразием. У судебно-медицинских экспертов нередко возникают трудности при разрешении вопросов, касающихся вида взорвавшегося устройства, позы пострадавшего в момент взрыва, расстояния тела от эпицентра, других проблем, относящихся к реконструкции происшедшего. Решение вопроса об эпицентре взрыва устройств, снабженных специальным зарядом, обычно базируется на обнаружении взрывной воронки, отложения копоти на окружающих предметах, нахождении фрагментов взорвавшегося устройства. При взрывах приспособлений, снабженных зарядом, повреждения на одежде и теле пострадавших обусловлены комплексом факторов: волной детонации взрывчатого вещества, воздушной ударной волной, осколками оболочки снаряда, так называемыми вторичными снарядами (фрагментами преград, осколками костей и др.). В случае близкого расположения потерпевшего на теле обнаруживаются отложения копоти, ожоги кожи, опаления волос и одежды. Они локализуются на неприкрытых одеждой частях тела и всегда – на поверхности, обращенной к эпицентру взрыва. По краям травматических ампутаций обнаруживаются участки обугливания. Иногда ожоги вызываются внедрением в кожу горящих частиц взрывчатого вещества и имеют характер осыпей, напоминающих повреждения осколками. Количество осколочных повреждений (ран) обычно обратно пропорционально мощности взрыва. Боеприпасы,