миг погасли, а потом снова вспыхнули так, как если бы там загорелось два багровых солнца. Затем эрдал воткнул в меня полнящийся настоящим безумием взгляд и начал медленно приподниматься с кресла.

– Ты хочешь сказать, что нашел «весельчака»?! – Его голос стал таким острым, что им можно было резать сгустившийся в комнате воздух.

Я качнула головой.

– Нет, Фаэс. Я его убил.

– Что-о-о?!

– Я убил его, – спокойно повторила я, глядя в страшновато изменившееся лицо эрдала. – И я пришел об этом доложить: «весельчак» мертв, Фаэс. И его логово уничтожено. Но я нашел там перстни твоих ребят и принес сюда.

Не дожидаясь разрешения, я вытащила из-за пазухи небольшой мешочек и осторожно высыпала на стол горсть колец, на каждом из которых красной точкой светился драгоценный рубин. Я принесла их все. За исключением того, что держал в кулаке Фаэс, и другого, в виде крылатого змея, который мне неожиданно приглянулся. Кольца-то у меня до сих пор не было. Поэтому, если эрдал не будет против, я бы хотела забрать это. Тем более что перстенек отлично умещался на моем среднем пальце, как будто под него и был создан.

При виде вороха колец Фаэс непроизвольно замер. Какое-то время неверяще глядел на серебряные и золотистые искры, гуляющие на разноцветных гранях, а потом буквально рухнул обратно в кресло.

– Светоносный… где ты их нашел?!

– Тварь обосновалась на Южной дороге, – так же спокойно пояснила я. – Примерно в одном обороте ходьбы от первого поворота. Вперед не высовывалась – ждала, пока дураки сами придут на ее зов. И они приходили: покорные, послушные и даже не сопротивляющиеся. У Твари оказалась мерзкая привычка влезать в чужие головы и заставлять людей делать то, что ей вздумается. Какая-то магия, я думаю, но оно и неудивительно, поскольку Тварь почти стала старшей. И она была достаточно разумной, чтобы до поры до времени соблюдать осторожность. Я тоже к ней пришел вчера: мне надоело, что за мной постоянно наблюдают. А когда уничтожил логово, то нашел вот это. Кстати…

Я нагнулась и подняла на стол тяжеленный мешок, в котором с мелодичным звоном перекатывались золотые монеты.

– Других доказательств предъявить не могу – логово я сжег вместе с Тварью. Но это – ровно половина тех денег, которые я взял в его норе. Пусть уйдут в казну гильдии: возможно, семьям погибших нужна помощь. Останки я похоронил – нечего им лежать под открытым небом, так что, если спросят, можешь сказать, что парни наконец обрели покой.

У Фаэса дрогнуло лицо, а в глазах плескалось столько недоверия пополам с такой же безумной надеждой, что мне неожиданно стало неловко.

– Как ты выжил? – хриплым шепотом спросил эрдал.

– Мне повезло, – призналась я. – Тварь не знала, что у меня есть защита от магии.

– Ты – маг? – в лоб спросил эрдал.

– Нет. Отец Кирам проверял. Можешь справиться у него.

– Уже справился. – Фаэс неожиданно встал и подошел к окну, невидящим взором уставившись куда-то вдаль. – Значит, у «весельчака» не получилось тебя подчинить?

Я улыбнулась.

– Как видишь.

Конечно, куда мне лишний жилец в голове, когда их там и так уже четверо? И все упрямые-е-е… Надо думать, что «хохотун», если и попытался, тут же был решительно выдворен обратно. Так что в некотором смысле я сказала правду – защита от Твари у меня действительно имелась.

– Ты пошел туда один? – снова спросил Фаэс, не оборачиваясь.

– Нет. Коня взял.

– Того, что грызет мне сейчас опорный столб?

– Где?! – Я аж подскочила в кресле, а потом поспешила к окну. – Е-мое! Лин!

А за окном тем временем творилось нечто странное: тот самый рейзер, который вежливо пропустил нас с собакой, видимо, решил полюбопытствовать, какой породы у меня «конь», и опрометчиво подошел к шейри слишком близко. Возможно, даже попытался подманить. Или морковкой угостить… короче, сглупил. А Лину не понравилось, что его опять приняли на скотину (да, он у меня немного тщеславный), и, разумеется, обозлился. После чего двинул незадачливого воина копытом в грудь, хотя и не успел, к счастью, опозорить, как давешнего стража на площади. Нарвался на отчаянное сопротивление. К немалому моему удивлению, не смог загнать смельчака в угол и от растерянности едва не сгрыз один из поддерживающих ворота столбов – размышлял, вероятно, каким образом поставить смертного на место, не открыв перед ним своей истинной сути. Что, по моему мнению, было весьма затруднительно, потому что рейзер оказался не промах, был неплохо вооружен, не постеснялся воспользоваться нашедшимся поблизости колом, как копьем, и к демону не приближался.

Я тихо ругнулась.

– Вот зараза… – а потом распахнула окно и оглушительно свистнула (да, Тени еще полгода назад научили меня этому полезному делу, дабы был повод выдать себя за лицо мужского пола, поскольку приличные леди так точно не умеют). – Лин! Ни на минуту оставить нельзя! А ну перестань портить мебель, негодяй!

Шейри удивленно обернулся, но тут же сконфузился и послушно отошел в сторону, старательно делая вид, что вовсе не подгрызал сейчас тяжелый столб, дабы тот в нужный момент рухнул рейзеру на лишенную шлема голову. Нет, когда мы только пришли, шлем на ней был. Однако потом слетел и теперь больше походил на смятую консервную банку, чем на предмет экипировки.

Рейзер тоже обернулся на голос. Он, как ни странно, оказался совсем еще молодым – дай бог, если тридцать ему было. Волосы короткие, русые, торчали во все стороны, как солома. Лицо приятное, мужественное. Скулы высокие. Глаза, кажется, синие, но я не была уверена – далеко.

Кстати, при виде меня он тоже удивился. А после того как Лин, недовольно фыркнув, потрусил к крыльцу, парень опустил-таки импровизированное оружие, которым отгонял воинственного демона. После чего наконец усмехнулся и коротко кивнул, благодаря за помощь.

– Прошу прощения, – неловко кашлянула я под изучающим взором Фаэса. – Он у меня бывает агрессивным.

– Я понял, – нейтральным тоном отозвался эрдал. – Особенно после того, как вчера разбирал жалобу начальника городской стражи о нанесении одному из его людей телесных повреждений неким злобным жеребцом, принадлежащим не менее злобному рейзеру.

Поняв, о чем речь, я хмыкнула.

– Да какие повреждения? Только и того, что штаны испачкал. А насчет злобности, так это чистой воды вранье. Я – белый, мягкий и пушистый… просто сейчас болею и оттого временно стал вредным и колючим.

– Мне уже рассказали. В подробностях, – многозначительно усмехнулся эрдал. – Но претензий к тебе, как ни странно, нет: парни охотно подтвердили, что тот болван начал первым. И прилюдно оскорбил не только их нового собрата, но и некрасиво