Единственное, на чем я настояла, кроме возвращения перстней, это отдать гильдии с ними не десятую часть, а половину золота. Потому что мы в скором времени намеревались добыть еще, а оставшихся монет с лихвой хватило бы, чтобы нам шестерым безбедно существовать в собственном дворце ближайшие пару-тройку лет. И жадничать тут было просто стыдно.

Когда же страсти улеглись, а захоронка оказалась надежно спрятана, я оглядела растревоженную поляну, поморщилась от затаившейся в висках боли и со вздохом тронула Лина: ну что, поехали? Все возможное мы здесь уже сделали.

Глава 9

На воротах Нора нас встретили гробовым молчанием. Хорошо хоть, задерживать не стали, так что мы, не заморачиваясь на этих странностях, просто проехали мимо.

Железо сбросили дома… в смысле – в трактире, где нас встретила такая же мертвая тишина и отвисшие челюсти хозяев. Я снова не обратила внимания – башка трещала, как халтурно построенный дом во время армянского землетрясения. Виски уже не просто ломило – они буквально раскалывались на части. А в таком состоянии я только и могла, что вяло кивнуть остолбеневшему господину Берону, так же вяло махнуть прибежавшей на шум его супруге, с кряхтеньем закинуть на спину увесистый мешок с доспехами и с тихой руганью затащить его наверх. Потом спуститься обратно, с шипением массируя гудящие виски, с сожалением взглянуть в сторону кухни, откуда неслись самые восхитительные в мире запахи, печально вздохнуть и, пообещав хозяевам вернуться к ужину, снова взгромоздиться в седло.

В гильдийный дом мы явились далеко после полудня. Налегке, потому что взяли немного, и ненадолго – только чтобы сдать добычу и уточнить кое-какие мелочи. Но двор на удивление оказался почти пуст – на нем не было никого, кроме незнакомого рейзера, с тоскливым видом подпирающего собой крыльцо. Видимо, в рейдах народ. Вернутся, дай бог, к вечеру.

Надеюсь, повторения вчерашней сцены с незнакомцем не будет?

Хвала Аллару, обошлось: едва мы с Лином зашли за ворота, как откуда-то из угла метнулась серая молния. Сиганула в гигантском прыжке, восторженно взвизгнула и с силой прижалась к моим ногам, неистово навиливая пушистым хвостом и всем видом выражая безумный восторг.

– Да ты что, барбос? – удивилась я, машинально успокаивая собаку. – Вчера ж только виделись? Или ты решил, что мы, раз не пришли, сгинули?

Пес поднял умную голову и выразительно на меня посмотрел.

– Не дождетесь, – с усмешкой повторила я, потрепав длинные уши. – Веди давай к хозяину. Небось, тоже нас уже похоронил?

Незнакомый рейзер без единого возражения отошел в сторону, пропуская меня в дом. Не возмутился, что я опять без очереди, но очень внимательно оглядел. Сперва меня. Потом Лина. Затем – тяжелый, подозрительно позвякивающий мешок на моем плече.

Я извиняюще развела руками (мол, что поделаешь, служба) и вошла, радуясь, что волочь увесистый котуль недалеко. Собаке нести не дала, хотя пес порывался перехватить мешок зубастой пастью. Мало ли – выронит? Как я потом это добро собирать буду?

Одно плохо – у Фаэса оказались посетители. Причем не один, насколько я могла судить по мелькающим в дверной щелке силуэтам. Но сидеть в приемной было неохота – пусто тут, скучно и грустно. Интересно, что будет, если я нагло вломлюсь и с ходу заявлю, что имею право?

Пес как мысли мои услышал – не дожидаясь команды, решительно двинулся вперед и уверенно пихнул носом дверь, вынудив ее открыться и выставив скромно обставленную комнату на всеобщее обозрение.

Ну да, так и есть: Фаэс, а рядом с ним троица рейзеров. Тех самых, с которыми я едва не поцапалась намедни: лохматый здоровяк, хвард и тот, третий, который был у них за командира.

При виде меня у Фаэс обалдело разинул рот.

– Ты?!

Я вздохнула.

– Здравствуй, Фаэс. Кажется, у тебя появилась скверная привычка приветствовать меня не по имени, а по местоимению. Неужели это все, что ты можешь мне сказать?

– Ты… ты где был?!

– Пиво пил, – машинально брякнула я, но потом спохватилась и, подметив недобрые взгляды рейзеров, поправилась: – В смысле в лесу гулял. Фаэс, мне срочно надо с тобой поговорить.

– Мне… твою мать… тоже надо! Стой там, ирод! Сейчас башку тебе откручивать буду!

– Желательно наедине, – ничуть не испугалась угрозы я. – И как можно скорее.

Фаэс воткнул в меня свирепый взгляд, но наткнулся на ледяное спокойствие маски, какое-то время пытался его пробить, но в конце концов буркнул:

– Обожди. Сейчас закончу с Илоем и буду разбираться с тобой.

Я уже собралась вежливо выйти, чтобы не провоцировать рейзеров на новый конфликт, но кинула взгляд на правую руку эрдала, на которой тускло поблескивал перстень в виде переплетенных листьев квекка, держащих гроздь рубиновых ягод. Не сильно вздрогнула и до боли сжала в кармане кольцо, которое приметила еще в лесу. То самое, которое показалось мне смутно знакомым и которое я наконец узнала. Точно такое же кольцо, какое сидело на безымянном пальце старого ветерана.

Поддавшись безотчетному порыву, я шагнула к столу и положила находку перед старым эрдалом. Дождалась, пока он опустит взгляд, и тихо сказала:

– Это важно, Фаэс.

На какое-то время в комнате стало так тихо, что в ней слышалось только ровное дыхание насторожившегося пса и зловещий скрип натягивающейся кожи. Эрдал побледнел, как полотно, как-то разом осунулся, затем накрыл ладонью тускло поблескивающее колечко и глухо сказал:

– Прости, Илой. Это действительно не терпит. Фантом, зайди.

Рейзеры одарили меня весьма многообещающими взглядами и поднялись. Я поежилась, когда встретилась глазами с откровенно злым хвардом, но делать нечего: мои новости были настолько важными, что эрдал предпочел сперва выслушать их, чем решать вопросы с тремя опытными и явно не последними в гильдии бойцами.

– Садись, – помертвевшим голосом велел Фаэс, когда за ними закрылась дверь. А потом, не поднимая глаз, сжал громадные кулаки. – И рассказывай: где ты его взял?

Я послушно опустилась в нагретое хвардом кресло.

– В Хароне.

– Где именно?

– Думаю, ты знаешь. У Твари, которая двадцать лет назад сняла это кольцо с тела твоего брата. Ты ведь о себе говорил, когда рассказывал о «весельчаке»? И это ты был тем единственным, кто ушел от него живым? Ты, но не твой побратим, верно?

На Фаэса стало страшно смотреть – он внезапно побелел так, что я даже испугалась. Седые брови сдвинулись на переносице, губы плотно сжались, глаза провалились куда-то внутрь, на краткий