– Те дети наверняка уже выросли, – засомневался Андрей Петрович, – если выжили, конечно. Я имел в виду – не было ли клиентов, которым взбрело в голову пойти на Территорию с детьми?

Проводник медленно покачал головой.

– А если она потерялась, случайно забредя из какого-нибудь селения? Может, стоит догнать ее и отвести домой? – предложила сердобольная Ирина.

– Я бы не советовал поддаваться такому соблазну, – отрезал проводник. – И девочку не найдем, и сами сгинем.

Вдалеке послышался надрывный плач; судя по звукам, он принадлежал совсем маленькому ребенку, будто новорожденному. И тут уж напряглись все, понимая, что никакого грудничка здесь быть точно не может.

– Давайте-ка прибавим ходу!

Странности действовали проводнику на нервы, с таким ему сталкиваться еще не приходилось. Остальные как по команде практически перешли на бег, стараясь уйти как можно дальше от звуков, издаваемых невидимым младенцем, но чем быстрее они шли, тем больше им казалось, что они скорее не отдаляются от источника звука, а приближаются к нему.

Рябой сменил направление, стараясь оставлять плач за спиной, но через некоторое время обнаружил, что снова идет в его направлении.

– Западня, – процедил сквозь зубы Рябой.

Ребенок надрывался с такой силой, что его крики начинали сводить всех с ума, заставляя метаться из стороны в сторону.

Внезапно детский плач стих, будто его вовсе не было. Группа застыла на месте, ожидая, что плач снова повториться, но лес хранил тишину.

– Никак пронесло, – с осторожностью прошептал Андрей Петрович.

– Как бы нас тут всех не пронесло, – вполне серьезно ответил Рябой.

Тотчас в лесу раздался такой душераздирающий женский крик, что все, не сговариваясь, бросились наутек. Овручанский, казалось, совсем запамятовал о своем избыточном весе и бежал впереди всех, за ним большими прыжками, словно лань, неслась Ирина. Замыкал позорную процессию проводник, который должен был указывать путь, а в итоге пыхтел в самом хвосте, едва поспевая за своими клиентами. Крик был настолько ужасным, будто с женщины живьем сдирали кожу, и он не утихал до тех пор, пока все трое не выбежали на опушку, оставив злополучный лес за спиной.

Андрей Петрович тут же полез за ингалятором и сделал глубокий вдох, после чего еще долго не мог отдышаться, готовый снова броситься бежать, едва заслышав или завидев что-либо, выходящее за рамки.

– Что это, мать вашу, такое было? – Ирина мгновенно забыла все нормы приличия и смотрела на проводника такими глазами, будто он лично нес ответственность за случившееся.

«Самому бы знать, что это было», – пронеслось в голове проводника, но ответить клиентам подобным образом он не имел права, тем самым он бы признал свою полную некомпетентность.

– Ничего страшного, – постарался успокоить их Рябой, сам едва восстанавливая дыхание после незапланированного кросса. – Просто кричащий лес, ничего необычного.

– Вот это-то как раз – офигеть как необычно, – фыркнула Ирина, отказываясь принимать столь нелепые объяснения.

– Ну, по крайней мере, вы поняли, что это не загородная прогулка, – пытался настроить клиентов на нужный лад проводник, хотя сам еще не мог унять дрожь в пальцах.

Раньше ему приходилось слышать жуткие звуки в темном лесу, но то, что произошло сегодня, случилось с ним впервые.

Глава пятая

Группа Волкогонова

Темное время суток длилось непозволительно долго: путникам пришлось пережить сразу две ночи, слитые в одну благодаря козням временно`й аномалии. Когда Борис и Петр выспались, вокруг все еще царил кромешный мрак, хотя прошло не меньше двенадцати часов с момента, когда они расположились на ночлег.

– Голова гудит, точно с похмелья, – пожаловался Сложный, доставая из рюкзака пластиковую бутыль с водой и делая несколько больших глотков. – Какой план, командир?

Волкогонов почти не спал и выглядел бледным и уставшим, хотя не подавал виду, что Территория высасывает из него силы, как Борис воду из своей бутылки.

– Дождемся рассвета и двинемся дальше, – спокойно ответил он, наблюдая, как Птенец разминает затекшие конечности.

– Молодой, ты, главное, далеко не отходи, а то не ровен час снова куда-нибудь провалишься, – предупредил Птенца Сложный, не скрывая своей неприятной ухмылки, однако Петр не обратил на этот подкол никакого внимания, готовясь к завтраку. Борис понял, что ни Птенец, ни Волкогонов особо не расположены к задушевной беседе. А вот его так и тянуло поболтать, чего за ним ранее никогда не водилось.

– Иваныч, а скажи мне, почему, несмотря на то, что на «Вятке» нет никаких чудовищ, эта Территория считается самой опасной из всех? – спросил Борис, но вдруг понял, что вопрос не совсем корректен, ведь Волкогонов работал проводником только на «Вятке» и никогда не бывал в других аномальных точках планеты.

– Я считаю, что самым страшным чудовищем всегда был и остается человек. – Проводник почесал выступившую за ночь щетину на щеке и продолжил: – Это тот, кого следует бояться больше всего. Чудовище или обычный хищник могут убить – это бесспорно. Но сломать тебя, унизить, растоптать – на такое способен только другой человек. На «Вятке», как я уже говорил, мы встречаем сами себя лицом к лицу, заглядываем в свое нутро так глубоко, насколько это вообще возможно, а нет ничего страшнее в жизни, чем увидеть себя без прикрас, без налипшей корки чужого мнения, без маски, которую мы сами на себя цепляем, чтобы выглядеть презентабельнее в чужих глазах.

– Пока я вижу только странные вещи, не имеющие лично ко мне ни малейшего отношения, – нахмурился Сложный. – Безусловно, они меня здорово пугают, но не так, как я ожидал.

– Если вы пришли сюда за острыми ощущениями, то серьезно обманулись. – Волкогонову не нравился этот разговор, и он спешил поскорей его закончить. – Вы на «Вятке» всего один день, а это еще ничего не значит.

– Ой, да брось ты, – махнул рукой Борис и поморщился. – Я понимаю, что у вас тут бизнес и все дела, но я калач тертый, сразу примечаю, что к чему. Можешь не пугать, отрабатывая мои денежки, просто скажи все как есть, и я отстану.

– Вы не понимаете.

Волкогонов обратил внимание, что Птенец ведет себя иначе, нежели в первые часы знакомства, он будто стал увереннее и перестал бояться.

– Ну как знаешь. – Борис перестал терзать вопросами проводника и принялся поглощать завтрак, состоящий из банки фасоли с мясом.

Для Волкогонова прошедшая ночь снова стала испытанием, как и все прежние ночи, проведенные на «Вятке». В ту минуту, когда оба туриста заснули крепким сном, снова пришла она. Супруга присела у