Лисса мягко касается бутонов розовой магнолии и звучно втягивает сладкий запах.

– Думаешь, если сорвать цветок, то ветка снова распустится со временем? – спрашивает она.

– Ты ведь знаешь, что это запрещено, – не вникая произношу я.

– Да, но, если все же сорвать? – настаивает она.

И тут я понимаю, почему она спрашивает об этом. Эти деревья и цветы так красивы, но они не желтеют, не вянут и никогда не опадают. Они вечно цветущие словно застыли в одной поре. На Острове всегда май. Это удивительно. Иногда, кажется, будто на самом деле они ненастоящие, просто выполнены уж очень искусно. А может эти растения и впрямь не стареют и не слабеют. Хорошо бы и люди так могли.

Неожиданно кто-то ловко перепрыгивает спинку лавки и приземляется на нее возле меня. Это Ник. Его широкую белозубую улыбку ни с чьей не спутать. Он как обычно в хорошем расположении духа, не то, что все остальные: мрачные и потерянные. Раньше меня удивляло это, но теперь, когда узнала его ближе, я понимаю почему ему удается не впадать в отчаяние. Все просто – он мало что потерял. У него не было родителей, братьев, сестер, а находился он на попечении своего дядюшки. Дядя нескромно пользовался деньгами, оставленными родителями Ника, а вот до племянника ему не было никакого дела. И хоть Ник рос в богатстве и вседозволенности, он говорит, что его жизнь была абсолютно пустой и бессмысленной. Он ничего не умел, никого не любил и что самое ужасное, никто по-настоящему не любил его. Только здесь он это понял. Как-то я спросила его, трудно ли ему приходится без солнечного света, а он ответил: «детка, я и на поверхности жил во мраке, я давно привык».

– Да, здесь прям райский уголок. – Задрав голову, откинулся на спинку лавочки Ник. Он поморщился от яркого светлого потолка бункера. – Кто-нибудь подаст мне солнцезащитные очки?

– Тебе пора бы отвыкать от повелительного тона, – усмехается Лисса. – Здесь все равны, помнишь?

В ответ Ник лишь играючи приподнимает светлую бровь, а в теплом взгляде Лиссы отражается ослепительная улыбка юноши и синие, будто море в самую прекрасную погоду, глаза.

Через два дня после анализа готов второй этап распределения. Нас делят на четыре группы по десять человек и для каждой назначают день. Я попадаю в последнюю. Вот черт! Теперь три дня буду как на иголках. Я так страшно нервничаю, что даже не могу толком есть. Все мысли заняты тем, как бы попасть в Схит. Иногда представляю, что получу призвание в какой-нибудь другой сфере, и на душе тут же становится так паршиво, будто теряю единственный смысл своего существования. Воображаю, как работаю в столовой или брожу как неприкаянная ночами по городу в поиске нарушителей, чтобы объявить им наказание, или и того хуже – выполняю какую-нибудь кропотливую нудную работу. И так всю жизнь. Кошмар. Нет, надо определенно постараться добиться призвания там, где смогу чувствовать себя свободной, нужной и где мне будет интересно. К тому же хочется утереть нос Сандру. Куратор думает, что я не справлюсь с их работой, но он ошибается. Надеюсь.

Лисса и Ник попали в первую группу и уже успели пройти этап распределения. За обедом в столовой, Лисса, находясь под впечатлением от доставшихся ей заданий, тараторит в своем стиле, объясняя, что анализ, который брали из запястья помогает определить сильные и слабые физические стороны человека, риск возможных травм и болезней в будущем, уровень стрессоустойчивости и прочие показатели, которые и помогли создать для каждого из нас определенные ситуации и посмотреть на деле, как мы можем справиться с ними.

– Я оказалась в полуразрушенной больнице. В ней почти не было никакого оборудования, да и электричество работало с перебоями. Повсюду, даже на полу лежали больные с ранами, ожогами, переломами, с различными знакомыми и незнакомыми мне болезнями. Они стонали и молили о помощи. Их было так много, а я – одна. Рядом со мной появилась проекция Тамары и она потребовала, чтобы я выбрала тех больных, кого смогу лечить. То есть, я должна была решить, кому из них сознательно дам умереть, ведь лечить всех не получится, нужно было выбрать тех, у кого есть шанс, – со стеклянными от шока глазами, рассказывает Лисса.

– Все хорошо, все уже позади. Здесь вряд ли возможно такое, – успокаивающе гладит девушку по плечу Ник.

– В жизни все может быть. Я видела в госпитале много ужасных вещей, – говорит она.

– Да, но война ведь закончилась, – добавляет Марк.

– А после больницы, – продолжает Лисса, пропустив слова Марка мимо ушей. – я оказалась в лесу…

– В лесу? – переспрашиваю я, удивляясь тому, что рассказывает Лисса. Слушая, мне невольно представляется все, что она говорит и когда речь заходит про лес, то в памяти тут же всплывают высокие зеленые деревья, тянущиеся к бездонному небу. Интересно, какой будет моя созданная реальность и смогу ли я увидеть нечто подобное?

– Да. Там был волк с передней хромой лапой, из которой текла кровь. Я испугалась, не подошла к нему, а бросилась бежать, наткнулась на лежащее на земле дерево и упала. Мне было так больно, будто все это произошло на самом деле. Но, когда визуализированное задание рассыпалось, обнаружила, что никакой травмы нет. Последней созданной реальностью была школа и, наверное, с два десятка малышей. Знаете, до этого момента я всерьез полагала, что люблю детей, но это были просто маленькие дьяволята, чей смысл жизни состоит в том, чтобы вытрясти из меня всю душу, – эмоционально заканчивает рассказ Лисса.

– То есть, по итогам этого этапа, тебя отправят или в медцентр или работать с детьми, – делает вывод Марк.

– Но в Эрановуме ведь нет детей? – спрашивает Ник.

– Пока – нет, – отвечаю я. – Основатели смотрят в будущее.

– Все время забываю, что мы здесь надолго, – горько вздыхает Лисса и запивает невкусную еду горячим чаем из металлической кружки.

С первого дня, как я очнулась в подземном городе, меня не перестает поражать время: оно тянется здесь так долго, будто в сутках не двадцать четыре часа, а все сто. Но то время, которое приходится коротать до дня икс и вовсе сводит с ума. Оно совершенно точно застыло на месте. Я пытаюсь отвлечь себя как могу: много читаю, гуляю по городу, чтобы лучше его изучить, хожу в спортзал каждый день, заставляя тело вспомнить былые спортивные подвиги, а заодно подготовить к прохождению реальностей, даже общаюсь с ребятами из своей группы, но все равно кажется, что время некуда девать.