– Что за план? – одновременно спросили несколько голосов.

Горан обвел взглядом медпункт, где народу сейчас набилось так много, что некоторые сидели на полу.

– Схватить Верховную ведьму для начала, – ответил Горан. – Правильное решение, я считаю. Если ведьмы смогли отправить во Тьму, смогут и вернуть. А нас оставляют в Носфероне. Где тот монумент Алмуру из жвачки, который слепили наши студенты? Я добавлю от себя, хотя терпеть эту дрянь не могу…

– Алмур, таа… Успокоиттальная, таа, – Тойво понимающе покачал головой и протянул Горану таблетку. – И убери морок, нервирует.

Декан троллей рассасывал успокоительную таблетку, и скорпионы с головой ректорши, которые выглядывали с потолка, уже мельчали.

На двух койках по разные стены сейчас лежали бледный Ацкий и Синицина с разбитым носом. Под глазами у фурии расплывались два фиолетовых фингала, Варя держала на переносице компресс со льдом и шепотом продолжала ругаться.

Но все внимание сейчас было сосредоточено на Димке, который лежал на койке, не подавая признаков жизни. Рядом с ним сидели встревоженные однокурсницы: валькирия Эля Флаева и Дрина, которая обмахивала валькера конспектом по кикимороводству.

Тот выглядел ни живым, ни мертвым – бледное лицо с закрытыми глазами обрамляли длинные черные дреды, кончики которых все еще сверкали серебряным инеем. Крылья местами уже протаяли, обнажив причудливые фигурные ожоги. От когтистой оплеухи фурии на щеке горели пять кровоточащих царапин, вокруг которых пузырями раздувалась кожа.

– Варя его, наверное, убила, – всхлипывала Дрина. – Вдруг после всего ее царапины оказались последней каплей. Бедный Димочка, еще и крылья в ранах. Получается, он больше не посланник смерти из Тьмы?

– Виттите же саами, – вздохнул Тойво. – Выставили оттудаа, таа. Тьма каваритта – пшел вона, сил нетта от тебя, таа…

На лицах мрачной и перепуганной нечисти впервые за пару тревожных суток появилось облегчение – легонько хихикнула Дрина, уголком рта усмехнулся Горан, глубоко вздохнула Эля.

Медбрат Тойво оказался прав: в облике летучего уже почти ничего не было от посланника смерти: бледная маска исчезала на глазах, открывая лицо настоящего, живого Димки, хотя от дыхания его все еще веяло холодом. Он кашлял и задыхался, пока наконец-то не открыл глаза.

– Расскажи нам все, мы измучились уже, – прошептала Дрина. – Где они все, когда вернутся домой?

Все вокруг напряглись, ожидая услышать все что угодно. О Муранове, о Егоре и той, ради которой они…

– Вот ведь д-дура же Синицина, – хриплым голосом прошептал наконец-то Ацкий, прижимая руку к раздувающейся щеке и обводя вокруг ошалелым взглядом. – И Огнева не лучше. Нет все-таки мозгов у девок.

Глава 6. Московское колдовское гостеприимство

В московской резиденции Верховной ведьмы, которая располагалась в Черниговском переулке, на исходе следующего дня царило радостное оживление.

Новенькие машины самых дорогих марок подъезжали к главному входу, к ним подбегали вышколенные лакеи. Они торопливо открывали дверцы автомобилей, из которых выбирались разодетые в дорогие меха важные ведьмы и ведьмаки в черных расшитых узорами плащах.

– Прошу вас, – встречая их, кланялись лакеи. – Проходите, гости дорогие. Просим в зал…

В наступающих сумерках окна резиденции переливались яркими огнями, звучала торжественная музыка, а перед входом была раскатана черная бархатная дорожка.

– Верховная ведьма уже здесь? – поинтересовался седой важный колдун, отряхивая невидимые пылинки с черного плаща, расшитого рунами.

– Никак нет, – ответил ему один из лакеев, распахивая перед ним резные дубовые двери резиденции. – Еще не изволила прибыть, но ждем с минуты на минуту.

– И мы с удовольствием ее подождем, – произнес колдун, медля перед дверями. Он обернулся и внимательно оглядел площадь перед входом, к которому продолжали прибывать машины.

Что-то было не так, и старый колдун прекрасно знал это чувство приближающейся опасности: легкие, едва заметные уколы в сердце. Такое бывало частенько, когда кто-то из конкурентов по колдовству, вроде ведьм Костровых или Шкуриных, делал тщательную порчу на смерть. Отвести от себя порчу для такого, как он, было несложно – вся жизнь его проходила в магических войнах. Только сейчас он ощущал не просто магию, которую навел кто-то из врагов, а нечто другое. Будто ноги сами не хотели идти на этот пышный праздник, который готовился с таким размахом.

– Эта самозванка не доведет нас всех до добра, – прошептал самому себе колдун, имея в виду скандальную девицу, чей резкий взлет от самых низов тайного мира до недосягаемой никому из Ведьмовства высоты многие считали крайней несправедливостью.

Опытному и осторожному колдуну не нравилась новоиспеченная Верховная, ее самонадеянность и хвастовство, не нравилась затея с ударом по Темнейшему и Мороку, после которой оба исчезли во Тьме, да и само место, которое главная ведьма выбрала под свою резиденцию, ему тоже не нравилось.

Место это было хорошо знакомо не только колдунам, но и каждому из представителей нечисти. Любой упырь, вампир или кикимора с содроганием и ненавистью вспоминали Магиструм: красно-белоснежный дворец, в котором столько лет до своего низвержения царили и правили светлые маги.

И стоило только Ведьмовству, до сих пор гонимому и презираемому нечистью, получить власть и стать одной из сторон Конвенции тайного мира, как ведьмы, обладая исключительной мстительностью, намеренно заняли под свою главную резиденцию именно это здание.

Символы павших светлых магов даже не везде были уничтожены, будто бы оставлены для насмешек.

Вместо сбитой лилии на каменном гербе Магиструма над входом теперь красовался позолоченный бараний череп, во дворе так и остался лежащий сорванный символ светлой магии – каменный цветок, который лежал поверх клумбы, когда-то засаженной роскошными розами. Теперь лилия была расколота и поросла мхом, а пожухшие остатки розовых кустов были растоптаны.

– Мне показалось, вы не торопитесь на праздник единовластия Верховной во всем тайном мире, – раздался рядом с ведьмаком мурлыкающий голос, и одна из ведьм в норковой черной накидке очутилась рядом с ним.

– Наоборот! – воскликнул старый колдун с деланым энтузиазмом. – Замер в восхищении перед мигом такого торжества! Прошу вас…

Он галантно подал руку ведьме, и та с милой улыбочкой протянула свою. Обмен мгновенными порчами, которые у каждого из колдующих были заранее заготовлены в кольцах и перстнях, произошел как легкие разряды статического электричества, которые нейтрализовали друг друга, и оба вошли в резиденцию, влившись в толпу гостей.

В белоснежных залах толпились ведьмы всех мастей и возрастов: и старухи, обвешанные оберегами, и юные девицы, которые стреляли глазами в поисках того, с кого можно было перекладом стянуть удачу и красоту.

– Прошу тех, у кого особый допуск, в приемный зал, – появился среди толпы домовой – личный секретарь Верховной ведьмы. Вид у него хоть и был