– Рассвет уже был, и полдень только что прошел, все ближайшие разломы времени позади. И сюда на Садовую не вернулся никто. – Герка шумно вздохнул. – Ч-черт… Алекс сейчас нам так нужен!

– Всем нужен. – Макс Холодов откинул назад мокрые светлые волосы. – Вокруг больницы ночью стоял шатер из нежити, комар носа не подточит. Наша толпа из Носфера ломилась туда, но бесполезно. Даже водяные от Темного Депа не смогли прорваться.

– Значит, нас там не ждали, – сказал Тимур, глядя, как стаи воронья отлетают прочь от Садовой улицы, устремляясь ввысь и там растворяясь без следа.

Хмурое небо висело над городом, и свет солнца сквозь тучи казался серым и болезненным, будто дрожал и мерз в зябком воздухе. Время шло к обеду, и во дворе около медпункта для нечисти слышалось размеренное шарканье метлы: пожилая женщина в оранжевом жилете ворчала себе под нос, сметая мусор, осколки и листья с асфальта.

Алекс, стоя в проеме распахнутой двери больничной палаты, держал в руках свой телефон и старательно протирал о рваные джинсы треснувший грязный экран.

Несмотря на повреждения, телефон оправдал свою дорогую марку противоударного Vamp и очнулся, пропев «Полет валькирий». Но стоило только Алексу набрать код «ДАША» и выйти в онлайн тайнограма, как телефон едва не разорвался от количества свалившихся звонков и сообщений.

Муранов должен был немедленно ответить всем и сразу – сотне-другой вампиров, троллей, упырей, своим студентам из Носферона, Всемирному совету домовых, Темному Департаменту, который был в ярости и требовал немедленно явиться с докладом…

Интернет тайного мира обрастал слухами – это и была та самая волна хаоса и паники, которую он опасался.

«Алекс, что происходит и где Темнейший?», «Это Ведьмовство нам устроило, это их заговор!», «Вампиры зачем-то ночью обыскивали все Пестроглазово», «Наши не вернулись, что будем делать?!», и так далее до бесконечности, потому что новые сообщения продолжали валиться со страшной скоростью.

Дарья Ивлева висела в онлайне со статусом «Верховная ведьма – отныне единственная власть тайного мира, выкусите, нечисть», и Алекс отправил ей сообщение: «Даша, не провоцируй наших, это плохо закончится».

В ответ он получил стикер с неприличным жестом и ссылкой на паблик Носферона. Там царил беспорядочный гвалт с ругательствами и упоминанием факультета Вампирус каждые пять секунд, и лучше было самому смотреть, что же случилось.

Потом на экране вдруг закрутилась реклама блога «Супердомовой тайного мира», и появилась рожа Дини Ливченко крупным планом.

– Йоу, с наступившим недобрым утром, френды! – вальяжным тоном профессионального блогера начал трещать Диня. – А теперь – слухи и новости. Говорят, что наш Алмурчик, звезда и любимый декан и кумир Носферона, сильно ранен и проваляется в больничке минимум месяц. Зато всю ночь вампиры обыскивали Пестроглазово, а теперь бунтуют в Носфероне! Если нашей хваленой власти тайного мира кирдык настал, почему бы мне не выдвинуть свою кандидатуру вместо всяких Мурановых? Ставьте лайк, френды, кто за то, чтобы свергнуть кровопийц с престола?

Алекс поставил домовому лайк, после чего Ливченко сразу же упал в офлайн.

Весь этот чудовищный бардак означал, что бросать тайный мир даже на несколько часов было нельзя, и сейчас нужно было срочно наводить порядок.

Для начала – оторвать плечо от косяка дверного проема, сорвать с себя уже ненужные бинты и сделать шаг в коридор.

Но прежде чем уйти, вампир обернулся и окинул взглядом комнату, в которой он провел такую странную ночь. В памяти промелькнула девушка, чьи длинные волосы тонко и нежно пахли яблочным шампунем, ее неловкие и искренние признания в любви, своих мечтах и написанных ему письмах, про которые он соврал, что прочел все до одного.

– Ну и скотина же ты, кумир Носферона, – пробормотал Алекс.

Слегка хромая, он побрел по коридору. Рана в груди все еще саднила, но боль была уже терпимая и притупленная. Что ж, такую боль он прекрасно знал – заживление после жестоких драк в Носфероне или на вампирских боях бывало и похуже.

Коридоры были пусты, дверь в душевую распахнута, и в ведре стояла мутная зеленая вода, почему-то едко воняющая валерьянкой. Мокрые следы, будто кто-то большой плюхнулся из ведра на пол и полз, натыкаясь на стены, уводили прочь и терялись около окна.

Пожилая уборщица в оранжевом жилете, распахнув двери медпункта, сметала на улицу мусор.

– Эй, так ты уже на ногах, вампир? – окликнула она, увидав Алекса. – Не знаю, как величать тебя, но быстро вы, демоны, восстанавливаетесь! Я рану-то вчера мельком твою увидела, о-го-о… Был бы простой человек, даже в больницу не донесли бы. А ты сегодня уже, смотрю, встал и идешь. Никогда этого не пойму, хоть и посвященная…

– Чего разгром такой? – поинтересовался Алекс, не став заострять внимание на грубоватой фамильярности.

– Так на рассвете очнулись и начали куролесить ваши вурдалаки! – воскликнула та. – Софья Васильевна метлой их гоняла, уф… я бы не решилась. Они ведь шипят и зубами клацают, если им по башке метлой-то двинуть. Хотя сожрали всех крыс на территории, вот за это спасибочки. А посреди ночи вообще пауки вокруг корпуса, как шатер, встали, и комар не пролетит! Так всю ночь ваши ломились с горящими глазами, только не прорвался никто! Я им говорю – закрыто не мной, и нечего сверкать тут на меня глазищами, я, что ли, виновата? У меня нет острых зубов, ядовитой слюны, когтей и чего-то там еще. Я не распадаюсь на стаю летучих мышей, если у меня попросить документы, прости господи. – Уборщица перекрестилась и трижды сплюнула через левое плечо. – А крылатый ваш очнулся, начал метаться как чумовой, двери все посшибал, а потом – как сиганет в небо через крышу! Хорошо, что и так была дырявая. Сонечке Васильевне нашей сильно не повезло, дверью ее…

«Дверью ее», – это сейчас прозвучало так, что Алекс решил задержаться еще на пару минут, хотя предстоящего разговора хотел бы избежать.

В глубине первого этажа, в дальней комнатке с надписью «Умывальная для персонала», сейчас кто-то был.

Девушка с растрепанными волосами до пояса, склонившись над раковиной, смачивала под струей воды свернутое полотенце и запрокидывала голову назад, прикладывая его к переносице. При этом она радостно пела что-то, чуть не пританцовывая, хотя нос ее распух, а на лбу красовалась ссадина с шишкой.

Услышав, что открылась дверь, Соня обернулась и расцвела радостной улыбкой.

– Алекс! Ты уже на ногах… Я не хотела тебя будить, пришлось утром воспитывать вурдалаков. А потом летучий очнулся, и такое было, ого!

Соня осеклась, потому что