в меня веру в то, что жизнь у меня не закончена. Выполнить бы мой долг перед Димкой и жить дальше…если судьбе будет так угодно. Я подняла свои красные от надвигающихся слез глаза на эту великолепную женщину и обняла ее, сказав тихое «спасибо». Софья потрепала меня по щеке и проговорила:

− Первое правило – никаких эмоций. Такие женщины, как эта немка, и эмоции показывают только тогда, когда им это выгодно. Поэтому. Плачешь только тогда, когда понимаешь, что это повлияет на мужчину в хорошем смысле этого слова. Некоторых мужчин просто выводят из себя слезы, поэтому плакать при них запрещено категорически, там другие приемы работают. Но об этом позже. А сейчас пойдем в гардеробную, оденем тебя и будем учить.

Пройдя через всю огромную квартиру, мы зашли в довольно-таки внушительную комнату, всю завешенную нарядами. Посреди нее стоял стол, накрытый красивой бархатной скатертью, в дальнем углу красовался белый туалетный столик с зеркалом, а возле одной стены стояло огромное зеркало, к которому и подвела меня Софья.

− Чтобы вести себя так, как та женщина, нужно любить себя, свое тело, свое отражение в зеркале. Зеркало – твой самый лучший друг, потому, что оно помогает тебе видеть себя в любом свете, − проговорила Софья, расстегивая на мне платье и стягивая его на пол, благодаря чему я осталась стоять перед своим отражением в одном только белье.

Подтянув бретельки на бюстгальтере, она помогла мне красиво уложить свою грудь, которая тут же приняла пленительные очертания, вызвав у меня улыбку.

− Ты молодая и очень красивая девушка, Оля. Нужно только научить сиять эту красоту в нужном свете, а для этого ее необходимо обернуть в нужную обвертку, − проговорила Софья и достав одно из платьев из стоящего рядом шкафа помогла его надеть.

Когда на платье была застегнута последняя пуговица я обернулась к зеркалу и ахнула. Я выглядела совсем иначе благодаря этой не такой уже и откровенной, но так мастерски подобранной под меня одежде. Мягкий голубой цвет ткани оттенял мои серые глаза, туго затянутый широкий пояс, завязанный в затейливый бант, придавал моей талии изящный вид, слегка увеличенный вырез сзади открывал соблазнительно мою спину, а красивое декольте умело поддерживало пленительные очертания моей груди. Такое ощущение, что платье было шито прямо под меня, настолько идеально оно село на мою фигуру.

− Ну? Понимаешь теперь, о чем я? − спросила женщина, видя мой изумленный взгляд.

− Да, − ответила я с улыбкой и покрутилась вокруг себя.

− Теперь походка, − строго продолжила Софья, пройдясь по комнате из одного конца в другой. – Бедра – твой главный козырь. Когда идешь, то делай едва уловимые, плавные, покачивающие движения, дабы у мужчин, которые на все сто всегда провожают женщин взглядом, разгорался интерес к твоему телу, которое при такой походке соблазнительно окутывает ткань платья.

Софья говорила и говорила, заставляя меня то и дело повторять за ней разнообразные жесты и движения, которые должна была, по ее мнению, уметь делать каждая женщина. Она учила меня красиво садиться за стол, элегантно и в то же время соблазнительно держать бокал, отпивая глоток и смотря на мужчину поверх него, завлекая его взглядом, кокетливо стрелять глазками и томно взирать, дабы увлечь, как она любила выражаться, матерого волка. Затем мы отточили описанные в донесении жесты и привычки Хильзы, присущие только ей, этой загадочной женщине, образ которой мне предстояло носить на себе в случае одобрения моей кандидатуры. Позже мы перешли на макияж и прически, благодаря чему я самостоятельно смогла нарисовать на своем лице то, что утром изобразил на мне Андрей. Мы так увлеклись, что совсем потеряли счет времени и когда вышли из гардеробной, то увидели, что на улице стояла уже непроглядная темень.

− Так поздно уже! – проговорила я с сожалением.

− Оставайся сегодня у меня. А завтра поедешь отсюда на работу. Позвони отцу и предупреди его, − предложила Софья.

− А я вам не помешаю?

− Нет, моего сегодня не будет. У них заседание допоздна, поэтому я сказала, чтобы ночевал у себя, дабы не беспокоить меня в столь поздний час, − улыбнувшись ответила Софья и повела меня на кухню, где начала готовить незатейливый ужин пока я разговаривала с отцом по телефону.

Усевшись за стол и с наслаждением отпивая из чашки кофе, я спросила:

− А как целовать мужчину, если у тебя с ним ничего нет? Как сыграть страсть и влюбленность? Этому же нельзя научиться, наверное?

− Почему? – пожав плечами проговорила Софья. – Тот мужчина, с которым ты будешь играть эту роль, он тебе не противен? У тебя есть к нему симпатия хоть какая-то? – спросила она, закуривая сигарету.

− Я даже не знаю, никогда об этом не задумывалась, − ответила я и впервые за все это время и сама задала себе вопрос насчет Андрея. – Он красивый молодой мужчина. И он ни капельки мне не противен. И можно сказать что да, он мне очень симпатичен.

− Ну и в чем тогда дело? Просто наслаждайся его обществом в такие минуты и все. Наслаждаться обществом мужчины – это прекрасно. А у вас еще, конечно опасное, но такое романтичное задание. Как в кино прямо. Так что не вижу ни одной причины, по которой мне бы нужно было тебе здесь давать указания. Нужно целовать, обнимать или еще что? Просто делай и все, − ответила женщина с улыбкой глядя на мое недоумение, написанное на лице.

− У напарницы это так хорошо выходит, прямо как по-настоящему, − проговорила я, откидываясь на спинку стула и рассказывая Софье как Нинка лихо крутится подле нашего бывшего преподавателя.

− Так может у нее это и есть по-настоящему, раз она не отлипает от него. Ты не думала об это? Может он ей нравится просто? – спросила Софья засмеявшись.

− Может и так, − задумчиво проговорила я, удивленная тем, что совсем не рассматривала такой вариант.

− Ох, девчонка ты еще, Оля,− все так же смеясь прощебетала Софья.

− А как вы с Тузом познакомились? – решив перевести нашу беседу в другое русло спросила я. – Нет, если не хотите, можете не отвечать, − добавила я, увидев на лице женщины образовавшуюся напряженную складку меж бровей.

− Отчего же. Отвечу. Рассказ, правда, не для воспитанных барышень, − с насмешкой