Шрифт:
Закладка:
Под мягким пледом, в теплых объятиях Макса я чувствую себя защищенной и счастливой. То, что происходит сейчас в моей жизни, кажется страшным сном. Пусть эти секунды длятся вечно….
Звонкая ритмичная мелодия развеивает сны и заставляет меня встать с кровати, с целью выключить ее и снова закутаться в одеяло. Но вместо этого, видя на экране имя Хлои, я беру трубку.
– Где ты? Через несколько минут прозвенит звонок.
Время… уже восемь часов!
– Че-ерт… – протягиваю я, щуря глаза от солнца. – Надеюсь, я успею ко второму уроку.
– Скажу, что ты плохо себя чувствуешь. Только, Лиз, пожалуйста, не заставляй меня целый день находиться здесь одной.
– Я буду через полчаса.
Школа – это место, где мы с Евой познакомились и проводили большую часть времени, с ней связано много воспоминаний… Войдя сюда снова, я начинаю понимать, что имела в виду Хлоя.
В холле вывешена фотография Евы, перевязанная черной ленточкой. А возле нее спиной ко мне стоит Касси…
Что она там делает? Сейчас ведь идет урок.
Я тихо подхожу к девушке сбоку. Она меня не замечает и отстраненно смотрит на фотографию. Что она сейчас чувствует? Грусть и скорбь или немое торжество?
– Ты знаешь, как она умерла? – спрашиваю я, пронзая голосом тишину.
Касси, вздрогнув, переводит на меня испуганный взгляд. Наверное, она удивлена, что я обратилась к ней, тем более с таким вопросом.
Немного помолчав, качает головой и произносит:
– Нет. Об этом не говорят… Но мне искренне жаль твою подругу.
Я пытливо смотрю ей в глаза.
«Врешь, тебе совершенно безразлично. Только вот зачем ты тогда остановилась здесь?»
– Это было самоубийство, – стальным голосом произношу я. – Она приняла цианистый калий.
Выражение лица Касси меняется: брови взлетают вверх, глаза округляются в ужасе. Либо она действительно не может поверить в мои слова, либо первоклассная актриса.
– Из-за чего? То есть я думала… я думала, что это был несчастный случай.
Она говорит так, словно действительно скорбит, только я не потерплю притворства.
– Ты ведь ее ненавидела.
Девушка молчит и растерянно смотрит мне в глаза. Она боится меня и моих слов, которые могут порезать больнее кинжала.
– Ты смотрела на нее так, будто хочешь убить. С чего бы тебе жалеть ее сейчас?
Она тихо вздыхает, нервно теребит кольцо на правой руке.
– Да. Ты права! – с каждым словом голос Касси становится более уверенным. – Знаешь… Мама всегда ставила ее в пример, с тех пор как познакомилась с Лессой и стала ходить в гости к Уайтам. Ева – отличница, красавица, спортсменка, помощница и по совместительству ангел без нимба! Она хотела, чтобы я была такой. Знаешь, каково это – осознавать, что твоя мать испытывает гордость, только не за тебя. А я старалась делать все, как она хочет: училась играть на скрипке, получала хорошие оценки, помогала по дому. Но этого мало. Мама продолжала повторять, что я не такая добрая, сострадательная и искренняя, как Ева, заставляла вести себя так же, как она. Конечно, это безумно раздражало. Как я должна была относиться к твоей подруге? Да, я ее почти ненавидела. Только это не значит, что я желала ей смерти.
Это откровение внезапно меняет мое отношение к Касси. У нее тоже плохие отношения с матерью, и я прекрасно понимаю, каково это.
Могло ли это послужить мотивом? Если да, то она бы ни за что не рассказала мне о нем.
Несколько секунд помолчав, я произношу:
– Не пытайся никому угождать. Будь собой и делай то, что тебе нравится.
– Ты так считаешь? – спрашивает она. – Тогда начну с этой минуты. Ты – высокомерная стерва, никогда не думаешь о чувствах окружающих, не замечаешь никого, кроме себя. Ты только что сказала мне прямо в лицо, что я не могу скорбеть, а только радоваться смерти девушки, которая мне даже ничего не сделала. Как у тебя хватило наглости произнести это с такой уверенностью!
Возможно, Касси отказалась бы от своих слов, узнай она о том, зачем я завела с ней диалог и говорила такие вещи. Но я не могу рассказать ей об этом и в оправдании, честно говоря, не нуждаюсь. Конечно, неприятно слышать такие слова о себе, но отвечать на них, вопреки своему желанию, я не буду.
Я лишь два раза хлопаю в ладоши, произнеся напоследок: «Очень неплохо. Продолжай в том же духе», разворачиваюсь на шпильках и иду в сторону класса.
Ты должна гордиться мной, Ева: кажется, я преодолела себя и стала чуть более сдержанной. А еще вычеркнула из списка своего единственного «подозреваемого»…
Теоретически возможно, что эта сцена могла быть хорошо продуманным маневром, но у Касси вряд ли хватило бы на это фантазии. И все-таки упускать из виду девушку нельзя, даже если я полностью уверена в ее невиновности. Главное – алиби. Но как мне узнать, где она находилась в вечер прошлой среды? Если я начну докапываться, ничем хорошим это не кончится. А вот если с ней заговорит Макс… она расскажет о чем угодно, сама того не осознавая.
На третьей перемене мы с Хлоей идем в столовую и садимся за столик с Мией, несколькими девушками из чирлидинга и компанией футболистов во главе с Максом.
Я покупаю куриную отбивную, апельсиновый сок и две порции фруктового салата. Одну – для себя, вторую – просто по привычке… Сев за стол, я не притрагиваюсь к еде и смотрю на пустующее место. Это заставляет меня вспомнить о том, зачем я здесь. Я не пытаюсь улыбаться, но на вопрос: «Как ты?» – отвечаю: «Нормально».
Вместе с тем я внимательно наблюдаю за каждым из ребят, и меня интересует лишь один вопрос: если бы убийца сидел за этим столом, как бы он себя вел? Думаю, настолько осторожно, что его поведение ничем бы не отличалось от других, или, наоборот, слишком нервозно.
– Вы слышали, Дэнил вчера перевелся в другую школу, – говорит Мия.
Эти слова вертятся в голове, разгоняя все прочие мысли. Дэнил – парень, которого я когда-то видела в компании Энди. Но в последнее время они почти не общаются. Помню, у него мягкий характер, острый ум, хобби – программирование.
– Это так
