(Конец второго отрывка из текста "Слабое звено")

На Земле, подкидыши

На Земле я привел в порядок свои записи, написал существенную часть этого отчета, сделал два сообщения на профессиональных форумах (Общая новейшая история Земли, forumGRHE и Общая космическая история, forumGSH), было много вопросов. Коллеги у меня дотошные, историк и должен быть таким. Готовлю обзорное сообщение у социологов, там очередь побольше, но мне не срочно.

А вот что касается продолжения исследований, то тут произошел, как говорили когда-то, "облом". В живых нашлось двое подкидышей. Один был довольно далеко от Земли, и не предполагал ее посещать. Тем не менее - вдруг ему станет любопытно, и он изменит свое решение - я изложил ему всю ситуацию, согласно процедуре информированного согласия. Он попросил немного времени на размышление, но в общем, ответ мне уже был виден. Который и пришел через сутки, и гласил примерно следующее - внимательно и тщательно рассмотрев, и так далее, все приличествующие слова, он отказывается от сотрудничества, и настоятельно просит не беспокоить, не писать, не отвечать на это письмо и так далее, еще раз все слова. Я мог бы, конечно, попросить обратиться к нему кого-либо из членов Совета. Но в наше время, когда не только алапайчиков, но и фазанов, запеченных с перьями (по какому-то древнему выражению) хватает на всех, экспериментировать с чем-то там, вроде бы, с чем-то нехорошим, кажется, связанном, да и зачем вам это, и так далее. Короче, вероятность отказа, но не от предпоследнего всеми забытого подкидыша, а от члена Совета была достаточно велика, а такие отказы получать ученому нежелательно. Хуже другое. Люди достаточно упрямы, и сказав один раз нет, будут это повторять. Показать себе самому, какой он последовательный, человеку ценнее, чем пойти навстречу просьбе (даже члена Совета). Так что отказ уже члену Совета в такой ситуации тоже весьма вероятен, а вот это для меня могло бы оказаться еще хуже. Кроме этих политико-психологических выкрутасов, было еще тривиальное чисто деловое соображение. Информант вполне может "отомстить" историку и социологу за беспокойство и насилие, наговорив ерунды. Вот уж с этим историки и социологи сталкиваются.

Второй подкидыш - это оказался не кто иной, как Корней Яшмаа, которому было посвящено другое исследование и соответствующий отчет Стругацких. Он был не слишком далеко, все выслушал, время от времени задавая разумные вопросы, - я подробно ему на все ответил, - и согласился нанести визит, произнеся ближе к концу разговора странное - "хочу на вас посмотреть". Не познакомиться, не побеседовать лично, как сказал бы любой человек, а вот именно - посмотреть. Это меня насторожило, и не зря. К этому моменту я уже добыл у физиков или химиков, я их не очень различаю, соответствующую аппаратуру. Темно-серая, я бы сказал, щеголеватая стойка, никаких органов управления снаружи. Если откинуть панель управления - о, там было много всего - но тебе ничего не потребуется, сказали они. Расскажи нам поподробнее, чего ты хочешь, мы введем в нее программу, она сама все будет делать, никаких внешних признаков. Потом мы тебе все данные из нее в твой коммуникатор сбросим или в стационарную твою машину, ежели есть, или вообще куда хочешь, хоть на сайт. Только в Архив Мирового Совета сам понесешь - я удивился, но оказалось, у них, продвинутых по физике и химии, это такая не вполне приличная - по их понятиям - шутка.

Корней Янович Яшмаа внимательно меня выслушал; я был, к сожалению, весьма краток и старался говорить четко и конкретно. Хотя, может быть, и не к сожалению, а к счастью, - но я этого тогда не знал; не знаю и сейчас. Было видно, что он спокойный, обстоятельный, вполне уверенный в себе человек. Как принято говорить, весьма пожилой, но еще крепкий. Судя по его работе (я навел справки) и по его вопросам - мыслящий не хуже молодого; если не лучше. Пенал с детонаторами лежал в двух метрах от него, но он его не видел, не мог предположить, что он там, а даже если бы каким-то чудом это узнал, то не мог бы до него достать, даже вскочив на стол. Но он два раза обвел комнату взглядом, это можно было трактовать и как случайность, и как не случайность. Пенал находился у него над головой - мы положили его на фальшпотолок, который, конечно же, не был герметичным.

Выслушав меня, он некоторое время помолчал, потом встал, пристально посмотрел на меня, и, уже стоя, произнес - "надо было прожить жизнь, (пауза) чтобы о тебе вспомнили" и направился к двери. Было кристально ясно, что я вижу его последний раз, и вот он-то не откликнется даже председателю Совета. Меня хватило только на то, чтобы начать произносить ему в спину - "если вы вдруг почувствуете в себе что-то непривычное, непривычное ощущение...", он остановился, полуобернулся, посмотрел на меня - я увидел в его глазах, что он все понял, брезгливо поджал губы, и вышел. И тут меня осенило - если верить отчету Стругацких, а у них явно был доступ к записям с камер - я дословно процитировал Сикорски. Разумеется, Яшмаа эти отчеты знал. Это ж надо было так глупо выступить...

Через полчаса физики сказали, что новых молекул было три типа, одна - где-то в ста мерах ели алапайчики (более позднюю версию), а две другие - это то, что ты искал, они появились через примерно через 100 и 150 секунд после того, как тот тип вошел, и исчезли после его выхода... не, не сразу... вот, минуты через три с половиной, примерно с таким же разрывом во времени, и в том же порядке.

Одна из гипотез была доказана. Причем по максимуму - носителем первой молекулы был подкидыш, второй - пенал. Я попросил приятелей-физиков оформить протокол эксперимента по всем правилам и пошел пить кофе. А что мне еще оставалось делать? Земля окончательно провалила второй экзамен, и на этот раз конкретных виновников можно было назвать поименно. А некоторые еще удивляются, что среди историков больше убыль, чем среди врачей и педагогов.

Собственно, у меня оставался один доступный источник информации - Логовенко и людены, его сотрудники из Института метапсихических исследований (далее - Института). Мне не хотелось туда обращаться - и по психологическим причинам (но это преодолимо), и по