зацепила, они познакомились, ему хорошо и приятно рядом с ней, он думает, что может ей довериться. И еще он думает… — босс машет пальцем перед моим носом, опережая возражение, — что рядом с ней может стать другим, стать лучшей версией себя.

— И кто после этого из нас писатель? — усмехаюсь я. — Вы даже не просто писатель, вы сказочник.

— А ты не веришь в любовь, — совершенно серьезным тоном говорит он. — Хотя и пишешь книги.

Он берет меня за руку, я невольно сжимаю ее в ответ. Теперь босс едет первым, увлекает меня за собой. Катимся быстро, ветер шумит в ушах, даже голос Коржа кажется тише. Мне хочется смеяться, хочется и дальше следовать за этим мужчиной, фантазии о котором все глубже проникают мне под кожу, в сердце, в душу. А еще я вспоминаю, что Игорь тоже брал меня за руку, но я ничего не почувствовала. Совсем ничего.

За забором раздается пронзительный кошачий вопль, аж холодок в груди пробегает. Затем громко, словно под ухом, заливисто лает собака. А дальше все происходит в считанные секунды. Мелькает стремительная тень, перед нами проскальзывает черный кот, босс резко останавливается, я по инерцию еду дальше, неловко поворачиваюсь, запутываюсь в ногах — и лечу вниз. Босс меня подхватывает, но сам теряет равновесие и падает на спину, я на него.

В первое мгновение я не понимаю, как он себя чувствует: фонарь далеко, а я заслоняю собой даже тот слабый свет. Босс не двигается, и воображение тотчас же дорисовывает картину, как он, падая, ударился об асфальт головой. Без шлема! Но вот я чувствую под собой его шевеление.

— Так меня еще ни одна девушка не укладывала, — говорит он вполне бодрым тоном. Я хихикаю. — Нет, серьезно, зачем такие сложности? — продолжает босс, и меня разбирает смех. Усаживаясь рядом с ним на асфальт, хохочу от души.

Босс поднимается, протягивает мне руку, и я замечаю на ней длинное темное пятно от локтя и ниже. Присматриваюсь: точно, полоса кожи стерта, будто наждачкой.

— Вы поранились! — кричу я.

Босс оглядывает руку.

— Да так, царапина.

— Это совсем, совсем не царапина! Поехали скорее!

Катаясь по частному сектору, мы почти сделали круг, так что до машины недалеко. Но время будто замедлилось, мы все катимся и катимся. Босс пытается шутить, я его не слушаю. Быстрей бы доехать!

В аптечке есть бинты, но нечем промыть рану, а она уже набухла кровью. Временно перевязываю ее бинтом, обработаю дома — до него пара минут езды на машине. Босс меня слушается, хотя вид у него такой, будто все это его забавляет.

Мама сегодня пошла с подругами в караоке-бар, там она может засидеться до утра. К счастью. Не придется объяснять, что босс делает ночью в моей квартире.

«Ну давай же!» — тыкаю пальцем в кнопку вызова лифта. Он едет так медленно, словно не с девятого этажа, а с того света. Потом подгоняю лифт, пока он поднимается на седьмой этаж. На белой повязке босса уже проступает кровь.

Влетаю в квартиру, на ходу скидывая кроссовки. Бегу в ванную. Усаживаю босса на край ванной и осторожно разбинтовываю руку. Мамочки… Промываю рану водой, обрабатываю перекисью водорода и быстро, но очень бережно, забинтовываю ее снова. Уф…

— Ну все, жить будете, — говорю я, отступая, и прислонюсь спиной к стене. Я так переживала, что сейчас даже не вспомню, где мы припарковались. После семи вечера поблизости парковку не найти.

Не помню, как мы ехали в лифте. И что я чувствовала, когда склонялась над ним, перевязывая рану. Мне было совершенно не до романтики.

Но сейчас я вижу босса, или Мэтта, сидящего напротив на краю моей ванной, и во мне просыпается волнение совсем иного рода.

Босс окидывает ванную взглядом. Наверняка замечает и чайную свечу у зеркала, и баночку пены с запахом лаванды.

— Это та самая ванна, которую ты описывала в первой интимной сцене? — спрашивает босс.

Ощущение такое, будто я попалась.

Нервно сглатываю комок в горле.

— Нет.

— Зачем врешь? — Босс словно и в самом деле не понимает.

— Это слишком… личное.

— У тебя была хорошая сцена, которую ты не смогла дописать. Надо понять, что с ней не так, почему не получилось.

— Не получилось и все, ее уже нет в книге. — Я отвожу взгляд.

— Она может появиться. Например, в тот момент, когда героиня залечивает Мэтту рану в своей ванной. Он повредил руку по время ночного катания на роликовых коньках.

В словах босса есть доля правды, но я каждой клеточкой своего тела чувствую: с этим надо заканчивать.

Он поворачивается вполоборота и открывает кран в ванне. Затем берет банку с пеной и часть выливает в бурлящую воду. Запах лаванды, кажется, проникает в сердце, а не в легкие. У меня с этим запахом связано столько образов…

Босс поворачивается ко мне.

— У тебя есть бежевая майка? Как в той сцене? — спрашивает он чуть приглушенным голосом.

— Есть…

— Надень.

Глава 13

— Надень, — повторяет он.

Я все еще стою, не двигаясь. Если бы он сейчас подошел ко мне, или сказал какую-то пошлость, или попытался на меня надавить — видит бог, все тотчас же закончилось бы. Но он просто сидит на краю ванной и ждет моего решения.

— Еще одно удовольствие, в котором ты себе отказываешь? — спрашивает босс с сочувствием и любопытством одновременно.

Намек на пирожное «Павлова». Удовольствие, которое я бы без него не получила. Это было очень вкусно.

Очень…

В моей ванной сидит обалденный мужчина, предел моих фантазий, и предлагает испытать удовольствие, в котором, несомненно, знает толк, а я… трушу? И какая я после этого писательница?

Решительно иду в детскую, снимаю топ и надеваю бежевую майку на бретельках. Смотрю на себя в зеркало и распускаю волосы. Потом расстегиваю лифчик и вытаскиваю его из-под майки.

Что я делаю?..

Майка атласная, ткань не просвечивается,