Мэтт кладет горячие ладони на мою талию, скользит ими выше, разгоняя по коже волны мурашек, сжимает грудь. Колени подкашиваются, из меня вырывается стон.

— Смотри на себя, — настойчивее повторяет Мэтт и целует мою шею. Я откидываю голову ему на плечо, раскрываюсь перед ним, полностью ему доверяю. Его руки ласкают мою грудь так чувственно, что я ускользаю…

Сквозь вату ощущений где-то на уголке сознания слышу, как хлопает дверь.

Мэтт расстегивает мне пуговицу на джинсах.

…хлопает дверь?

— Мама вернулась, — хрипловатым голосом говорю я, но остановить Мэтта даже в голову не приходит.

Он замирает. Выпрямляется, но по-прежнему меня обнимает.

— Мама?

Я очень медленно возвращаюсь в реальность. Еще толком не понимаю, что происходит, просто очень не достает его ладоней на моей груди. Почему нет продолжения?

— Ты живешь с мамой?! Я думал, с подругой! — едва ли не рычит он шепотом, поспешно натягивая на себя майку.

В этот момент и до меня доходит, в какой мы оказались ситуации.

Мамочки!..

Я закрываю дверь, беззвучно задвигаю щеколду. Если мама пойдет сюда, просто скажу, что принимаю ванну. Да, без света, теперь люблю это делать при свечах.

Натягиваю майку. Мэтт за шлевки шорт резко притягивает меня к себе и застегивает на них пуговицу. Обнимает меня и очень тихо говорит на ухо:

— Как подростки! — Я слышу улыбку в его голосе. — Выручишь меня? Я еще не готов знакомиться с твоей мамой.

Я киваю — трусь о его щеку своей.

Припадаю ухом к щели в двери и вслушиваюсь в каждый звук. Слух обострился настолько, что, кажется, капля с крана упала в пену слишком громко.

Мама скидывает в коридоре туфли, неуклюже, со стуком. Коктейля три выпила, не меньше. Потом, напевая себе под нос что-то фривольное, идет в сторону спальни. Открывается и закрывается дверь. Теперь ее пение почти не слышно.

— Давай! — командую я шепотом и открываю дверь ванной.

Мэтт большим котом проскальзывает в коридор, прихватывает кроссовки и исчезает за входной дверью, будто его здесь и не было.

А был ли?..

Мое неудовлетворенное тело и растерзанная душа уверяют, что был.

Оглядываюсь. Затухающая свеча, пена в ванной, бинт, ножницы — следы моего преступления. Наскоро все убираю и сбегаю в детскую.

Переодеваюсь, запрыгиваю на кровать, а в голове так ясно, словно я только что проснулась после долгой ночи. Ворочаюсь с боку на бок. Золотая цепочка на шее… Полосы света фар на потолке… Пальцы Мэтта под бретелькой. Мамин голос в спальне — с кем-то разговаривает по телефону. Мое обнаженное отражение в зеркале. Наше отражение. Руки Мэтта на моей талии медленно двигаются вверх… Провожу подушечками пальцев по груди. Это совсем не то, но…

Стягиваю с себя пижаму, снова ложусь в кровать и натягиваю одеяло до подбородка.

Я представляю, что мои руки — это его руки, и позволяю им делать то, что не успел сделать Мэтт. Я извожу себя ласками до тех пор, пока меня не отпускает.

И только когда все заканчивается, когда сон начинает утаскивать меня в космическую глубину, где-то в уголке сознания мелькает мысль, что, испытывая все это, я совсем, совсем не думала о книге. Может, даже описать не смогу… Ну и ладно…

А следом вспыхивает еще одна мысль: как мы завтра с боссом будем смотреть друг другу в глаза?..

Глава 14

Утро.

Самое ужасное утро в моей жизни.

Томление в теле давно прошло, а волнительная завязь в солнечном сплетении осталась, и она вовсе не связана с удовольствием. Мне очень стыдно. Ощущение такое, будто вчера я была пьяна, а мозг затуманен, хотя не выпила и капли алкоголя.

Сейчас я отчетливо понимаю, что произошло этой ночью: босс меня развел.

Да, я сама это начала. Дразнила, заигрывала, уверенная, что все держу под контролем. А вчера эмоции захватили, фантазия дорисовала, обстоятельства сложились — и вот уже совершенно чужой мужчина, с которым я знакома всего неделю, в моей собственной ванной… в квартире, где живет моя мама…

У-у-у! Дура! Со всей силы впечатываю кулак в подушку.

Не понимаю, что творилось ночью в моей голове.

Я же никогда не хотела случайных связей. Я мечтаю заниматься этим с мужчиной, которого люблю, и который любит меня. А не с тем, кто на пару месяцев приехал в командировку и ищет, кого бы снять на это время. Но босса не в чем упрекнуть: без моей помощи, возможно, он бы в мою сторону и не посмотрел.

Только как мне теперь прийти на работу? Как смотреть боссу в глаза? Как на меня будет смотреть он? Господи… Я же с ним до сих пор на «вы»…

Один плюс: я получила новый опыт, который смогу использовать в книге. Теперь я способна достоверно описать все оттенки стыда.

Принимаю душ, стараясь не смотреть на зеркало.

Надеваю мамино льняное платье, строгое, до колена. Подумав, волосы все же распускаю — это условие моей работы. А нужна мне такая работа?.. Я точно готова ради нее пережить все это? Вовсе нет. Такое ощущение, что предел близко. Чаша уже наполнена, осталось дождаться последней капли.

Выхожу из дома, так и не позавтракав. Мне стыдно перед мамой, пусть даже она ни о чем и не подозревает.

Выхожу из подъезда. Солнце такое яркое, ласковое. В любой другой день я бы смотрела на него, щурясь, улыбалась. А сейчас оно неуместное.

В сумочке вибрирует телефон. Вынимаю его — блин не тот! Машинально переложила из рюкзака не только свой мобильный, но и «Илонин». Достаю свой — босс звонит.

— Черт! — сквозь зубы произношу я и сбрасываю вызов.

— Эй, писательница! — звучит со стороны дороги его голос, и я прикрываю глаза. — Подойди.

Оборачиваюсь. Он стоит возле Теслы, прислонившись к капоту. Держит два стаканчика, предположительно, кофе.

Подхожу к нему,