–Жди,– коротко бросил начальник отдела КГБ и положил трубку.

Через полчаса Голубев был уже у первого секретаря.

–Ну, и что?– спросил он, переступив порог.

–Вот, читай.– Секретарь протянул ему письмо.

–И что это такое?

–А ты прочитай.– Секретарь усмехнулся кривой усмешкой.– Кажется, это как раз по твоей части. Ну и по моей тоже – куда деваться от правды?

Голубев внимательно взглянул на секретаря и принялся читать письмо.

–Что за дьявол!– в недоумении воскликнул он, прочитав первые строки.– Это что же, такая шутка? Или как?

–Конечно, шутка,– безрадостно ответил секретарь.– Для того я тебя и вызвал – чтобы пошутить. Читай дальше, там будет еще смешнее.

Больше Голубев не задавал никаких вопросов и не высказывал недоумения до тех пор, пока не прочитал письмо до конца. Затем уставился на первого секретаря внимательным, немигающим взглядом.

–Ну и что это такое?

–Сам видишь, письмо,– пожал плечами секретарь.– С четкими и ясными требованиями.

–И откуда у тебя эта радость?

–Принесли сегодня утром,– ответил Сергей Сергеевич.

–Кто?

–Делегация из одиннадцати человек. Все как есть старички с милыми лицами и добрыми глазами. Такими добрыми и милыми, что мне захотелось всех их обнять – пока не прочитал это письмо.

–Кто возглавлял делегацию?

–Не знаю.

–Ну кто-то же вел с тобой какие-то переговоры? Или эти милые старички галдели наперебой?

–Они большей частью молчали. Говорил лишь один…

–Вот я о нем и спрашиваю.

–Я его не знаю. Кажется, где-то и когда-то мы с ним встречались, но… Где-то и когда-то я встречался со многими – такая у меня работа.

–Ладно…– пробурчал Голубев.– Уж что-что, а это дело мы сейчас разъясним…

И он опять стал читать письмо. Не все, впрочем, целиком, а лишь ту его часть, где стояли подписи.

–Ага!– сказал Голубев.– Так-так… На первом месте значится некто Остап Луцик. Обычно тот, кто стоит на первом месте, тот и заводила. Тот, значит, и главный… Хм… Остап Луцик… Так-так… А вот мы сейчас выясним, что это за персона! Позволь-ка мне воспользоваться твоим телефончиком!

Голубев куда-то позвонил и что-то кому-то коротко приказал.

–А вот сейчас мы все узнаем!– повторил он.

Через четыре минуты телефон зазвонил, и Голубев снял трубку.

–Ага!– сказал он, выслушав в трубке чьи-то слова.– Ну, я так и знал. Все, благодарю. Будь на связи, потому что у нас, похоже, заворачиваются дюже интересные дела… Значит, так.– Голубев повернулся к секретарю.– Остап Луцик. Бандитствовал на Западной Украине, был пойман, осужден, сидел где-то поблизости, после отсидки остался в Углеграде. Работает на шахте художником-оформителем. Сейчас – пенсионер, но по-прежнему продолжает работать. Самородок-умелец, короче говоря, потому что, понятное дело, ни в каких академиях он не обучался. Обо всех прочих делегатах, сам понимаешь, я выяснить не успел. Но думаю, что и они в этом письме никак не соврали. То есть и они сами такие же фрукты, как и этот Остап Луцик. Вот такая, стало быть, получается ситуация…

Голубев умолк и принялся о чем-то напряженно думать.

–Кроме письма они кое-что сказали мне и устно.– Секретарь решился наконец потревожить Голубева.

–Вот как?– Голубев, расхаживающий по кабинету, остановился.– И что же именно?

–Потребовали, чтобы я им позволил участвовать в праздновании Дня Победы,– усмехнулся Сергей Сергеевич.– В качестве полноправных воинов-ветеранов. Наряду с бывшими красноармейцами и партизанами. Дали мне день на размышление. Сказали, что завтра придут за ответом. Если же я им ничего такого не позволю, угрожают акциями неповиновения. Говорят, что их руки не разучились еще держать оружие.

–Даже так?– прищурился Голубев.– Угу… Что ж, это кое-что объясняет… Кое-какие моменты теперь мне понятны…

–Тебе, может, и понятны, а вот мне – ни чуточки,– поморщился секретарь.– Так что объяснил бы… Конечно, если это не государственная тайна. Но и кое-какие государственные тайны я, как первый секретарь, также имею право знать.

–Да какие там государственные тайны!– Голубев в расстройстве чувств махнул рукой.– Никаких тайн! Хотя, конечно, смотря с какой стороны ко всей этой бодяге подходить… А бодяга, между прочим, заварилась знатная…

Голубев взял стул и уселся на нем верхом.

–Вот смотри, что у нас получается!– сказал он.– Живут, значит, в нашем городе старички-разбойнички. Бывшие разбойнички, если называть вещи исключительно своими именами. Живут, значит, и не тужат. И никак себя не проявляют. И вдруг – нате вам! Делегация с письмом, а в письме – требования! И притом – какие требования! Свет еще не слыхивал о таких требованиях! Причем эти самые старички распрекрасно должны понимать, что ничего из их требований выполнено быть не может. Ведь не может же?

–Разумеется,– подтвердил Сергей Сергеевич.

–Ну вот… А они, эти старички, все равно состряпали вот это письмишко и приволокли его к тебе. То есть в горком партии, в высшую городскую инстанцию. Да еще накануне Дня Победы. Ну? А отсюда – вопрос. Это очень актуальный и логичный вопрос, он просто напрашивается, просто-таки вертится на языке! Спрашивается: для чего старичкам понадобился такой жест? Что они хотели этим добиться? Может, навлечь неприятности на свои стариковские головы? Опять же – зачем? Им что же, тоскливо живется без неприятностей? Вот что ты как первый секретарь мне на это скажешь?

–Ничего не скажу,– буркнул Сергей Сергеевич.– Сам задаюсь такими же вопросами.

–А-а-а! Значит, ты ничего не скажешь! А вот я скажу! И вот что я скажу! Не иначе, как наших милых старичков заставили это сделать! Уговорили! Убедили! Может, подкупили! Или, как в кино, припомнили им какие-то их старые грешки, о которых ни ты, ни я не знаем. В первую очередь, конечно же, я… Вот видишь, как оно получается? Ловко получается, ведь правда? А иначе для чего им все это понадобилось? Одним словом – убедили старичков, и все тут!

–И кто же их убедил?– задал первый секретарь вопрос.

–Пока не знаю,– вздохнул Голубев.– Но думаю, что так оно и есть.

–И что же ты собираешься предпринять?

–И этого я пока не знаю.– Голубев встал и в сердцах пнул стул.

–Завтра ко мне явится делегация за ответом,– сказал Сергей Сергеевич.– И что мне сказать старичкам?

–А ничего им не говори!– решительно махнул рукой Голубев.– Скажу я. Все, что надо, то и скажу. Я-то знаю, что им сказать! Да вот только толку от этого, думаю, будет немного, потому что несамостоятельные они личности. Не по своей воле затеяли эту карусель. Чувствую: стоит кто-то за их спиной!

–А может, их всех арестовать?– спросил Сергей Сергеевич.– И допросить. Неужто они не расскажут?