–Ну да, арестовать…– скептически усмехнулся начальник отдела КГБ.– А вот этого делать как раз и не надо. Ни в коем случае!

–Это почему же?

–Да потому, что они-то, я так полагаю, как раз этого и ждут! Имею в виду тех, кто притаился за спинами старичков. Вообрази, какой поднимется гвалт, когда мы их арестуем! Вот, дескать, как в Советском Союзе угнетают инакомыслящих, вот как здесь обстоят дела с правами человека! Борцов с фашизмом, ветеранов бросают за решетку! Что с того, что они ни дня не состояли ни в Красной армии, ни в партизанах, и даже наоборот – стреляли и в красноармейцев, и в партизан? Все равно они ветераны и победители фашизма! Нынче переоценка ценностей! Пересмотр истории! Ее ревизия! И если мы этих старичков арестуем, то таким образом сыграем на руку всем этим крикунам. Сказать тебе, что это за крикуны, или ты догадаешься сам?

–Не надо ничего мне говорить,– ответил секретарь.– И без тебя знаю.

–То-то же. Да и арестовывать их, я мыслю, не за что. У нас за подачу петиций в горком партии никого не арестовывают… А вот повнимательней присмотреться ко всем этим делегатам нужно. И в первую очередь – к Остапу Луцику. Ну, это уж мое дело… Все, я отбываю, чтобы заняться всякими веселыми делами. Обещаю круглосуточно быть на связи. И ты пообещай мне то же самое. Вот прямо-таки ночуй в своем кабинете! Потому что, чувствую, нас ожидают забавные приключения… Да, и не забудь проинформировать меня, если узнаешь что-то новое. И еще. Пока никому ничего не рассказывай. Молчи намертво! Так будет лучше…

–Но я обязан доложить обо всем в обком,– возразил Сергей Сергеевич.– Как же без этого? Не такой это случай, чтобы промолчать.

–В обком…– поразмыслил Голубев.– Ну, доложи, если оно так… В этом большой беды нет. Болтунов там не держат. Но больше – никому! Потому что если это дело станет достоянием широкой гласности, то ты воображаешь, какие могут быть последствия? Народ у нас бедовый! А уж накануне праздников – тем более. Ну так я пойду. Пока что бывай.

* * *

Едва войдя к себе в кабинет, Голубев тотчас же позвонил начальнику городской милиции Караваеву.

–Будь здоров, Егор Фомич!– торопливо произнес он.– В общем, так. Бросай все свои дела и мигом беги ко мне, потому что есть вопрос государственной важности.

–У тебя все вопросы государственной важности,– сказал Караваев.

–Ну, а то как же. Так и есть.– Голубев явно был не расположен шутить, и Караваев это прекрасно понял.

–И что случилось на этот раз?– спросил он.

–Приедешь – узнаешь. Жду.

Ехать, однако же, никуда было не нужно: здания, в которых располагались городская милиция и отдел КГБ, находились недалеко друг от друга, буквально на соседних улицах. Поэтому через десять минут Караваев уже входил в кабинет Голубева.

–Ну, и что произошло?– с порога спросил начальник милиции.

–Сядь и прочитай.– Голубев протянул Караваеву то самое письмо.– Непременно сядь, а то, чего доброго, грохнешься от такой эпистолярной словесности.

Караваев прочитал первые строки письма и недоуменно уставился на Голубева.

–Читай дальше,– бесстрастным тоном произнес начальник отдела КГБ.– Это очень интересное письмо. С каждой строкой оно все интереснее и интереснее. Прямо дух захватывает!

Начальник милиции дочитал письмо до конца и еще раз взглянул на начальника отдела КГБ.

–Это как же понимать?– спросил он.

–В буквальном смысле, как же еще?– саркастически усмехнулся Голубев.– Хотя и в переносном тоже. Потому как кое-что там можно узреть и между строк.

–Откуда это письмо у тебя?

–Мне его отдал Сергей Сергеевич. А ему – уполномоченная делегация дедушек-бандеровцев. Буквально сегодня утром.

–Ага,– растерянно произнес начальник милиции: он не знал, что ему говорить, и тем более – что делать, потому что он никогда еще не сталкивался с такой ситуацией.– Ты, конечно, выяснил, кто эти делегаты?

–А что тут выяснять?– Голубев передернул плечами.– И зачем выяснять? Все они радостно подписались под письмом. Причем своими собственными именами.

–Да, действительно,– опомнился начальник милиции.– Но…

–А чего им опасаться? Вот ты как самый главный городской милиционер скажи мне: какой закон они нарушили? Может, они кого-то убили? Или ограбили? Или, может, вели себя вызывающим образом в горкоме? Били стекла, ломали мебель? Ну, какую такую законную черту они преступили?

–Да вроде никакой…

–Вот в том-то и дело. Только и того, что они этим письмом подмочат себе репутацию. Ну так она у них и так подмоченная. Не забывай, кто они в прошлом.

–Но ведь они угрожают каким-то неповиновением! Какими-то акциями! Вот – даже упоминают про оружие…

–А ты докажи, что все это ими сказано всерьез, а не фигуральным образом! Сможешь ты это доказать? Вот то-то и оно… За такие угрозы даже пятнадцать суток не получишь.

–Но ведь надо же что-то делать! Или как?

–Надо,– вздохнул Голубев.– Еще как надо! Причем немедленно. Потому что на носу девятое мая. А вдруг эти старички и впрямь решатся явиться на праздник в своем, так сказать, бывшем обличье? Представляешь, что начнется в городе? А в области? А то, может, и во всей стране. Но даже не это главное… Нет, не это. А то главное, что за этими старичками явно маячат чьи-то тени. Зловещие тени! Кто они, эти тени, откуда они взялись и что им на самом деле нужно – вот в чем состоит главный вопрос! Ну, ты рассуди сам. Ведь не с бухты же барахты и не по пьяному делу явились эти старички сегодня в горком! Им-то самим для чего это надо? Значит, их кто-то надоумил. А надоумить их могли те самые тени, о которых я только что упоминал. Логично? По-моему, вполне.

–Убедил,– кивнул Караваев.– Говори, что от меня требуется.

–Для начала нужно на всякий случай усилить в городе охрану общественного порядка. А то мало ли… Как это делать, ты знаешь и без меня. Затем вот что. Нужно бы мне знать, что собой в данный момент представляет Остап Луцик. Это тот самый ходок, чья подпись в письме стоит на первом месте. Чем он живет, какие речи произносит на завалинке, особенно по пьяному делу, с кем водит дружбу, с кем враждует… Ну и так далее. Кто бы мог мне ответить на все эти вопросы? Мы, конечно, могли бы разузнать и сами, но для этого потребуется время, а у нас его как раз и нет. В обрез у нас времени, сам понимаешь. Ну, так кто?

–Наверно, местный участковый,– пожал плечами начальник милиции.– Кто же еще? Уж он-то обязан знать тот спецконтингент, который проживает у него на участке.

–Спецконтингент,– задумчиво повторил Голубев.– Слово-то какое… Будто железобетонный блок. Ладно, сейчас не до филологических красот. Разыщи-ка мне этого участкового в ускоренном темпе. И пускай он на повышенных скоростях мчится ко мне. Побеседуем…

–Мне можно идти?– спросил Караваев.