не дурой, нужен мужчина. Женское имя, как имя главы хоть чего, смутит кого угодно. И пусть сначала граф Баррэм был лишь связующим звеном между мной и королём, то сейчас без него мне никак.

Анна… едва ли я могу назвать её подругой. Тяга к людям у нас примерно одинакова – нулевая. Просто отталкиваем их мы по-разному. Она: безукоризненной, безупречной вежливостью. Той вежливостью, за которой не видно человека. Если кто-то ей не нравится – она не выдаст это ничем, но собеседник незаметно отодвинется в другой конец комнаты. Я же – просто продемонстрирую.

Другой графиня Баррэм становится лишь в обществе подруг. Стоит ей к нам присоединиться… словно подменили человека. Всё такая же мягкая, приятная, но мне бы и в голову не пришло прировнять эту элегантную, красивую женщину к фарфоровой кукле.

Вот и сейчас, сидя в моём кабинете штаб-квартиры отдела, она предельно собрана и с бесстрастным лицом, внимательно слушает то, что рассказывают нам Люси и приглашённые ею девушки, что-то Анна записывает, так же, как и я, и Аннабель.

Итак, мы имеем королевский совет – главный совещательный орган королевства. Туда попадает каждый законопроект, рассматривается, принимается или отвергается. При этом король имеет право наложить вето. Мы обязаны сделать так, чтобы этого не случилось. Четырнадцать министров входит в совет, и только трое из них не имеют ни любовницы, ни содержанки, ни захаживают в бордель.

Вот этих одиннадцать мы и разработали в первую очередь: всё, что можно было узнать. Вкусы, взгляды, предпочтения… в том числе и в прошлом. Гостьи Люси – самые высокооплачиваемые куртизанки столицы. И да, многих лордов они лично знают в лицо… и не только в лицо. Шесть часов непрерывной работы, и примерные портреты требуемых девушек были готовы. Конечно, только наброски.

Вместе с тем пресса Келса с завтрашнего уже плавно берёт другое направление, ненавязчиво начинает готовить людей к будущему скандалу…

А скандал выйдет знатный. Именно тогда, когда забастовки с требованием “Женщина – не мебель, женщина – член общества” будут греметь по всей стране, тогда в совет министров и поступит новый закон о дееспособности женщины.

К демонам Криса с его разводом. Пусть сам этим занимается. Мне нужно, чтобы женщина получила право на имущество, работу, своего ребёнка.

Немыслимо, нереально, совершенно невозможно. Дерзко и амбициозно.

Осталось продумать троих – канцлера казначейства, представителя комитета по иностранным делам и руководителя министерства полиции. Только эти трое ведут образ жизни праведников.

А после – создать прецедент. И это самая слабая часть нашего плана… но время ещё есть.

Мы работали, как проклятые, каждый день, от зари и, часто, до полуночи. Садились с Анной под покровом ночи в экипаж с гербами графов Баррэм, приезжали в особняк, видели давно спящих детей. Детей, которые были сегодня в безопасности.

Те редкие часы, что удавалось провести в доме, я смотрела на них – тринадцатилетнюю Лифиссу, пятилетнюю Тулуну, и свою четырёхлетнюю птичку. И эти часы всё больше и больше убеждали меня в том, что всё не зря, что я стараюсь ради них, ради того будущего, в котором им, этим прекрасным девочкам предстоит жить.

– Тук-тук-тук! – в дверь кабинета сперва протиснулась корзина с фруктами, следом за ней головка, в обрамлении идеальных белокурых локонов. – И в следующий раз я войду к завтраку, а ты так же будешь сидеть, как и сидела почти сутки назад?

– Очень много работы… – улыбнулась Люси, невзирая на корзинище. – Я всё никак не могу поверить, что они всё же осмелились на аресты… нужно срочно менять всю концепцию митингов, прорабатывать каждый в отдельности…

– Ну мы же уже всё решили…

– Но нужно прописать!

– Таша, ты слишком много работаешь! Ты же приросла к этому стулу! Вот скажи мне честно… – как всегда при этих словах я вся подобралась, приготовилась врать так, как никогда в жизни, – когда ты в последний раз проводила время с дочкой?

– Утром… вчера… – даже врать не пришлось.

– Милая… – корзина стала у стола, а самая скандальная швея столицы, грациозно присела в кресло. – Не понимаешь, да? – я уверенно покачала головой.

– Люси, боюсь, что это ты не понимаешь… что-то назревает… появляются неучтённые факторы, новые фигуры… я не могу ни на секунду прикрыть глаза, боюсь, что стоит мне уснуть, как тут же снимут лояльного министра или арестуют и подвергнут пыткам мою ведьму, – я отбросила писец и сжала виски, – это паранойя, понимаю, но… если тайный сыск выйдет на меня… если Крэнтом и Китара однажды не успеют подчистить очередной хвост… это государственная измена, Люси. Попытка переворота, – подруга сжала мою ладонь, перегнувшись через стол, – меня казнят. Но хуже всего то, что всё будет зря…

– Я просто хотела, чтобы ты поспала. Здесь, даже в этом кабинете. Мы разбудим, случись что.

– Во сне не приходят вестники, Люси, – покачала головой, – магическую записку можно получить только, когда разум бодрствует… – ободряюще улыбнулась, подкрепляя то, что чувствую себя превосходно, – мне хватает короткого сна.

– Я не стану настаивать, но как надумаешь выйти из своего убежища, отправь девочек отдохнуть. Клянусь создателем, я не понимаю, как мы все здесь живы до сих пор, работая в таком режиме… они не расходятся. И… корзина…?

– Раздай, как и прежние, – Люси собралась уходить, встала с кресла, одёрнула юбку, – только абрикосы оставь для Эстер.

На секунду я встала, чтобы проверить фрукты на яды. Не то, чтобы я думала, что Крис захочет меня отравить, но…

– Прочти, – письмо, что на этот раз лежало в корзине не успело отправиться в камин. – Просто прочти. Он и не узнает.

– У меня нет на это времени, – одёрнула руку.

Люси вышла, и я всё-таки вскрыла конверт, предварительно проверив и его.

А через десять минут наёмный извозчик вёз горожанку в скромном платье гувернантки по незнакомому адресу.

Иногда нужно слушать подруг, потому что, поддавшись импульсу, я всё же вскрыла письмо от Кристофера, не отправив его в топку, как предыдущие. Если поначалу записки сопровождали каждый букет и подарок, то через неделю бумажки стали приходить уже через раз. Понял, голубчик, что бесполезно.

Мне хватило первой фразы, что он готов поклясться в том, что не разлучит нас с Эстер. Таким рычагом, чтобы обезопасить себя, я не смогла пренебречь. Если поклянётся – Эстер сможет спокойно передвигаться по городу, без моего страха, что её у меня отберут.

Закрытая муниципальная коляска остановилась на окраине центра. Тот квартал, где обитают застрявшие на середине, те, у которых не хватает денег переехать ближе к королевскому