Зная всё это, другой бы точно испугался, а я, как ни странно, даже приободрился. Афган? Афган лучше тюрьмы. Убить могут и там, и там, покалечить могут не только в горах, за «колючкой» умельцев этого дела тоже хватает. А вот после Афгана, говорят, можно и Бога за бороду поймать, особенно если удастся заработать пару блестяшек на грудь.

— Давай ручку и бумагу, — сказал я, глядя в глаза Степанычу. — Наливай чернила, всё подпишу.

— Учти, сынок, — с облегчением проговорил участковый, доставая из потрёпанного портфеля с обмотанной синей изолентой ручкой листок бумаги и авторучку с погрызенным синим колпачком, — там очень опасно, там убивают…

— Вальку Заморыша убили возле гастронома на Заводской, у пивнухи, — тихо произнес я. — А Гошу Глаза — в электричке, и труп выбросили между полустанками, только через полгода обходчик случайно наткнулся, когда по нужде отошёл. Лучше умереть за Родину, чем вот так. Вы меня не поняли, Степаныч. Вы думали, что я — босота обыкновенная, а я… я жить хочу. Если получится — то честно.

— Если б я тебя не понял, — ещё раз вздохнул участковый, — то ради тебя задницу бы от кресла не оторвал. Если хочешь знать, я уверен был, что ты решишься. Есть в тебе, Вагнер, что-то правильное. Что-то такое, какое в моём отце было, который в сорок третьем под Курском сгинул. Я из-за него в краснопёрые пошёл. Думал, если стану уркой, как Колька с Вадимом, то выйдет, что папке и гордиться-то некем.

— Вы мне лучше подскажите, как заявление правильно писать, — попросил я, чувствуя странный душевный подъём — не каждый день тебя сравнивают с фронтовиком, героем Курской дуги. Не знаю, как нынешние, а моё поколение такие вещи очень ценило…

* * *

— Чисто, — доложил Марио. Вслед за ним о том же сообщили Бача с Македонцем, последним отчитался Джанго.

— Спускаемся к Джейсону, — приказываю я вполголоса, хотя слышать нас тут уже никто не может. — Как наши снизу выйдут, подождём немного, чтобы полдороги прошли, и…

— Командир, — из лестничного проёма появляется Джейсон в наушниках, — Вик наблюдает выдвижение бандеровцев на севере и северо-западе! Идут к нам большие группы, по полсотни голов с техникой!

Быстро отдаю команды, и мы разбегаемся по разным сторонам крыши. Ситуация на самом деле ещё хуже — с трёх сторон к зданию приближаются бандеровцы под прикрытием пары БТР и дюжины «техничек». И артиллерию не запросишь — внизу гражданские…

Глава 5. Спуск в ад

— Борзой?

— Да, пигалица? — Боевик обернулся к Бианке, и она подумала, что в нём нет ничего страшного. Обычный парень, с открытым лицом и светлыми глазами, серо-голубыми, но ближе к серому. Его, наверно, можно было бы назвать красивым, хотя на фоне того красавчика, который, похоже, был связистом у этой банды, лицо Борзого казалось каким-то простоватым.

— Я не пигалица, — ответила Бианка, — меня зовут Бианка, и я…

— Не русская, что ли? — перебил её Борзой. — То-то я слышу, акцент у тебя ненашенский, думал, западенка[15]. Ещё удивился — откуда западенка в подвале?

— Я венгерка, — объяснила Бианка. — Мои родители родом с Западной Украины, но я родилась в Венгрии. У меня нет документов…

— Поверю на слово. — Боевик… улыбнулся? И улыбка у него оказалась удивительно милой, даже приятной. Бианка испугалась, не начинается ли у неё стокгольмский синдром. — Как выберемся отсюда, придумаем, чем тебе помочь. Думаю, начальство свяжется с вашим консульством в России, а там видно будет.

— Я не о том, — сказала Бианка. — Я правильно поняла, нас окружили?

— Ну, что-то вроде того, — нахмурился Борзой.

— Внизу есть ход, — решительно проговорила Бианка. — Наши охранники иногда уходили туда или приходили оттуда.

— Вот даже как. — Борзой задумчиво почесал затылок. — Надо сказать Сане, как он спустится.

— Там, правда, бронедверь, — добавила Бианка. — Очень тяжёлая.

— Нет таких к'гепостей, которые не брали большевики, — снова улыбнулся Борзой. — Дождись Саню и расскажи ему, а мы с ребятами пока организуем оборону.

«При чём здесь большевики?» — не поняла Бианка, но послушалась. Борзой отошёл в сторону обожжённого, перекинулся с ним парой слов, но потом вернулся:

— Вот что, пигалица. Ты держись поближе к этой лестнице, идёт? И к окнам не приближайся, не хватало ещё пулю схватить. Ну, бывай! — И ушёл уже окончательно.

— Меня зовут Бианка! — выкрикнула ему вслед девушка.

— Я помню, пигалица, — бросил он через плечо. — Красивое имя.

Ждать пришлось долго. Бианка бродила среди сгрудившихся у лестницы людей. В какой-то момент она оказалась рядом с Марфой и Соломией. Марфа баюкала девочку, задремавшую у неё на коленях, её щёки и веки были влажными. Соломия стояла рядом и смотрела в никуда. Она казалась такой уставшей и постаревшей, что у девушки сжалось сердце.

— Соломия, — позвала её Бианка, — а что такое «пигалица»?

— Птичка маленькая, — объяснила та, обернувшись, — пичужка.

— Это что, он меня так назвал, чтобы подчеркнуть, что я маленькая и ни на что не способная? — пробормотала Бианка.

Соломия, отвлёкшись, посмотрела на девочку с интересом, потом коротко спросила:

— Он?

— Борзой, — пояснила Марфа. — командир бо… кхм, вагнеровцев.

— А, этот, — улыбнулась женщина. — А что, дело-то молодое, — и, видя недоумение на лице девушки, добавила: — Не знаю, як там в ваших Европах, а у нас хлопець дивчыну пичужкой та горлицей кличет, якщо вона йому сподобалась.

У Бианки от таких откровений глаза на лоб полезли:

— То есть он меня воспринимает как сексуальный объект?

— Тю, дурна, — сплюнула Соломия и отвернулась. Тем временем с лестницы донеслись шаги, а потом из проёма лестничной клетки один за другим появилось несколько боевиков. Самый старший из них спускался последним. Он невольно приковал взгляд Бианки — моложавый, хотя видно, что за пятьдесят, движения мягкие и плавные, не такие порывистые, как у молодых. В лице его, во взгляде было что-то располагающее. На миг Бианке показалось, что мужчина мог быть отцом Борзого, но она всё-таки отмела эту мысль — слишком уж они были не похожи… и при этом странно похожи друг на друга.

— Джейсон, найди мне Борзого, бикитцер, — с порога заявил мужчина, а потом обратился к собравшимся гражданским: — Так, дорогие мои, меня зовут Сашка Вагнер, и я из ЧВК «Вагнер», лучшего ЧВК в мире, хотя и назвали его не в честь меня. К нам идут бандеровцы, но прошу без паники — «Вагнер» действительно лучший ЧВК в мире, а мы его лучшая боевая группа.

Бианка решительно подошла к Вагнеру из «Вагнера». Про себя она решила отложить все свои страхи и сомнения до того момента, когда