выходные. Ещё две на следующей неделе. И последние выходные. Всего пять-шесть встреч. Переживу.

Подростки ещё в моё время прикалывались: если тебя насилуют — расслабься и получай удовольствие. Фиговый на самом деле прикол. Мне вот совершенно не хотелось расслабляться.

Или хотелось?..

Илья Николаевич поднялся следом. На него я даже не взглянула. Нет уж, обойдётся.

Ванную нашла быстро. Идеальная чистота с флёром мужского присутствия. Даже странно. Обычно мужчины раскидывают вещи как попало и где попало. На мужскую безалаберность постоянно сетовали подруги.

Халат я нашла быстро. Вы можете себе представить, чтобы в ванной находился ещё и шкаф прямо под потолок? А в нём — несколько халатов, аккуратно сложенные полотенца, запасные мыльные принадлежности.

С ума сойти…

Теперь надо раздеться.

Преодолеть барьер.

Надо представить, что я на приёме у гинеколога. Да-да, точно.

А дальше…

Ну-ну, товарищ прокурор, я посмотрю, как вы будете меня… ээээ… «кушать».

Господи, только бы ещё сильнее не покраснеть! Я ещё той фиалкой иногда бываю. Все девушки как девушки. У меня же какие-то принципы. Даже не принципы, ограничения. Или всё же принципы?

Я прикрыла глаза. О чём я думаю?

Правильно, о чём угодно, только не о том, что произойдёт в ближайшие минуты.

Оставаться долго в квартире не планировала. Сделаю дело и уйду.

Моя смелость закончилась, когда я оказалась в спальне. Зашла и встала истуканом. И что дальше?

Лечь и ноги развести?

Комедия абсурда зашкаливала.

За спиной услышала движение.

Это он… Чёртов прокурор. Угораздило же его в наш город приехать, будь он неладен.

Обычно я чёрта не упоминала, да и не желала кому-то зла. Но сейчас не могла удержаться от эмоций. Сложно сохранять спокойствие, когда за спиной нависла огромная тень.

И эта кровать.

Идеально застеленная. Ни единой складочки на простыне…

Бельё, кстати, другое. Надо же, какой заботливый у нас Илья Николаевич, оказывается.

Его присутствие за спиной нервировало. Не мог подольше подождать?

Я облизнула пересохшие губы.

И что дальше? Вот что?

Вчера такие вопросы почему-то не возникали в моей буйной головушке. Я вцепилась в полы халата. Сердце тарахтело в груди. Это безумие… Чистой воды.

— Марфа…

— Ничего не говорите, Илья Николаевич, — выдохнула я. Хотелось построже, но получилось как получилось. — Вообще ничего.

Руки предательски дрогнули, когда я развязывала полы халата. Раздеться и лечь — вот моя задача. Дальше пусть этот… прокурор всё делает сам.

Но абстрагироваться не удалось. Ко мне сейчас прикоснётся мужчина. Незнакомый. И как прикоснётся! Губами… К самому сокровенному.

Меня кинуло в жар.

Мне же вчера понравилось… Так понравилось, что я бесстыдно кончила. Прямо ему в губы. Боже…

Я рванула пояс халата. Дальше — больше. Сняла халат, шагнула влево и положила его на небольшое кресло.

У меня, как и у любой молодой девушки, имелось красивое бельё. Но сегодня я надела простое хлопковое. Ничего сексуального. Обычное повседневное, в котором удобно прожить день. Правда, надела перед выходом из дома.

Мало ли…

Присутствие мужчины рядом я чувствовала остро. Такое разве бывает? Он молчал. Возможно, даже не двигался. Наблюдал за мной.

Последнее — сто процентов, потому что кожа у меня горела. В комнате не включили свет, да он и не требовался. Хватало уличных фонарей и потолочных светильников в гостиной. В темноте мы точно не потеряемся.

А уж лучше бы потерялись.

Странный озноб сменил жар, что не отпускал меня последние минуты. От мысли, что последует дальше, я терялась. Я правда подписалась на это безумие? Или что?.. Или во мне живёт вторая Марфа Ивановна, для которой не чужды плотские утехи?

А что, если откинуть некоторые моральные аспекты? Илья Николаевич уедет из нашего города, и никто, ни единая душа не узнает о тех бесчинствах, что будут происходить между нами. Я же… Я же получу несколько оргазмов.

Я точно сошла с ума, раз думаю о подобном.

Обругав себя, шмыгнула на кровать.

Легла.

Всё, я готова.

По-хорошему, глаза надо тоже закрыть. Зажмурить. Тогда картина будет полностью соответствовать моему внутреннему настрою.

Или нет?..

Почему-то соски напряглись, покалывание в груди тоже наблюдалось. Про то, что низ живота тянуло, я и вовсе молчу. Это всё от нервов. Сто процентов.

Я не буду смотреть, как Илья Николаевич раздевается. Лишнее это…

Тогда почему мои глаза приклеились к нему? Не могу даже пошевелиться, сдвинуться с места! Даже моргнуть…

Он встал чуть сбоку. Высокий, поджарый. Я машинально отмечала достоинства и недостатки его тела. Вчера были «кубики». Сегодня что?

Может, надо было выпить вина? И не безалкогольного. Гулять так гулять, скатываться вниз — так с музыкой.

Мысли в голове сменялись с ужасающей быстротой, мозг отказывался генерировать что-либо толковое, выдавая один треш за вторым. Тем временем прокурор снял с себя рубашку. Причём через голову. Потянул за ткань и как-то неосторожно сдёрнул с себя.

Я сглотнула образовавшийся в горле ком. Конечно, мой опыт общения с мужчинами в сфере секса был минимальным, и я могла ошибаться. Но почему мне показалось, что он торопился? Горел от нетерпения!

Марфа… Ну какое горел… Кому-то точно надо поменьше читать любовных романов. Мужик тебя использовать по полной собирается, а ты что в нём пытаешься рассмотреть? Пламенные порывы? Искры влюблённости?

Но на его торсе я всё равно зависла. Хорош, зараза. Такой, знаете, не раскачанный до безобразия, а весь жилистый, подтянутый. В нём чувствовалась сила, некая природная грация. Хищность. Движения плавные и в то же время нетерпеливые, быстрые.

Я повторно сглотнула.

Точно перечитала любовных романов… Откуда мой воспалённый мозг выудил эти эпитеты?

А когда он будет снимать штаны, я тоже на него буду пялиться?

Это мне предстояло узнать почти сразу же…

Нет, пялиться не стала. Потому что в отличие от меня он снимал брюки сразу вместе с бельём. Или на нём отсутствовали боксёры? Или что он там носил.

По телу снова прокатился жар.

Вот. Сейчас.

Начнётся.

Началось…

Шантажист поставил колено на матрас и навис надо мной.

— Давай с тебя это снимем, — сипло произнёс Илья Николаевич и потянулся к моему лифчику.

А я не придумала ничего лучшего, как шмякнуть по мужской руке, останавливая его.

— Это мы не трогаем! — прошипела дикой кошкой.

Я и не знала, что умею так шипеть. Надо попрактиковаться, буду устрашать подобными звуками зарвавшихся старшаков. Хотя их устрашишь, пожалуй.

Зато мой выпад произвёл впечатление на Илью Николаевича. Кажется…

В комнате что-то изменилось. Едва уловимо и в то же время ощутимо. Бывают и такие парадоксы. Или это моё больное восприятие настолько