Шрифт:
Закладка:
– Они же как крысы, в каждую щель пролезут! Сидят внутри стен по всему дому, орут на каждой балке. Слышишь? И блохи с них градом сыплются. Супруга каждое утро просыпается вся покусанная. А кот даже смотреть на них не хочет. Как вы там у вас в Европе с ними справляетесь?
На церковной башне трижды тренькает колокол, возвещая три часа дня. Ровно семь минут спустя там же раздается уже совсем другой звон – погребальный. Церковные двери открываются, и из них медленно выплывает похоронная процессия. За гробом идет высокий старик, его поддерживает молодая женщина. По могучим плечам и внушительной грудной клетке мужчины Лео определяет, что это и есть отец Аусгейра, смотрителя душевой, знаменитый пловец Хельги Стейнгримссон со своей дочерью. За ними по пятам, с букетом в руках, следует зять Хельги.
На углу соседнего с церковью дома – здания Парламента – стоит Храпн В. Карлссон с прилизанными волосами и в черном костюме. Он немного похудел. Интересно, почему он не на похоронах?
Лео поднимается с лавочки и склоняет голову, отдавая дань покойному. Гроб задвигают в катафалк, закрывают дверцу машины и заводят мотор. Подняв голову, Лео видит, как в открытых дверях церкви появляется Храпн В. Карлссон – прилизанный и в черном костюме. Он слегка пополнел.
И Храпн в дверях церкви по-братски улыбается своему двойнику, стоящему на углу здания Парламента.
* * *
– С вами все в порядке? – Водянисто-голубой взгляд чиновника пытливо блуждал по лицу Лео.
– Да-да, все в порядке, я просто пытаюсь подобрать слова, чтобы объяснить, почему я приехал давно, а заявление подаю только сейчас…
– Вы были у врача?
Лео мысленно пробежался по своему телу: он что, выглядит нездоровым? Как водится, у полностью одетых людей видны лишь голова и руки, но с ними у него должно быть все в порядке.
Во всяком случае, так было, когда он в последний раз видел себя в зеркале.
– Вы говорите по-исландски?
Чиновник забарабанил пальцами по столу. Кажется, беседа начинала выходить из-под контроля. Лео почувствовал, как у него на лбу выступил холодный пот:
– Да, как я сказал вам раньше, я говорю по…
– У вас есть справка о состоянии здоровья?
– Справка о состоянии здоровья?.. Ах да! Конечно! А я уж подумал…
Сконфуженно хихикнув, Лео протянул чиновнику конверт, который ему во время последнего осмотра вручил участковый врач Áксель Фрéйдаль Мáгнуссон. Чиновник бросил беглый взгляд на справку и поставил в соответствующей графе анкеты галочку. Покончив с этим, встал, выглянул в коридор, закрыл дверь и присел на краешек стола перед Лео.
– Значит, так, тут такие дела… Я работаю над теорией происхождения исландцев. Ты не возражаешь, если я тебе о ней расскажу? – неожиданно перешел на “ты” чиновник. – Мой свояк полный идиот, ничего в ней не понимает. Это я с ним сейчас разговаривал. У него тоже есть доступ к телефону, как и у меня… А у тебя как, телефон есть?
– Есть…
– Часто пользуешься?
– Ну так, по необходимости…
– Это хорошо! Мы как раз соперничаем с Канадой, в какой стране больше пользуются телефоном. Они пока впереди. У нас второе место в мире… Так на чем я остановился? А, да! Видишь ли, когда в Исландию прибыли наши первые поселенцы, здесь обитала не какая-то кучка католических отшельников, которым делать было нечего, кроме как шататься по берегу с кадильницами на веревочках и петь аллилуйя всяким морским чудовищам. Нет, все земли здесь были очень густо заселены – как по побережью, так и далеко вглубь острова. Тут жили существа, которых не заботил ни Господь Наш Бог, ни Один и никакой другой всевышний…
Лео сидел, изумленно хлопая глазами. Оценив выражение его лица, чиновник спросил:
– Ты что, незнаком с исландской историей?
– Я посещал занятия доктора наук Лофтура Фродасона…
– Ха! Да что он знает?
Рассудив, что вопрос был скорее риторическим, Лео оставил его без ответа, а чиновник переключил внимание на камень размером с кулак, лежавший поверх стопки бумаг на дальнем углу стола. Взвесив его в руке, протянул Лео.
– Как думаешь, что это такое? – Чиновник задрал вверх одну бровь, опустив другую.
Лео осмотрел камень: темно-коричневого цвета, с шершавой поверхностью, но гладкий на сколе. Там виднелось окаменевшее насекомое – пчела.
– Это фоссилия.
– Правильно, и откуда, ты думаешь, она там взялась?
Лео в недоумении потряс головой.
– Ну, подумай!
– Не знаю…
– Ну, подумай-подумай!
– Э-э-э… из Франции?
Чиновник расхохотался.
– Из Франции? Нет, дорогой мой, это с Э́сьи! – Выбросив вперед руку, чиновник ткнул в сторону Эсьи, главной горы всех рейкьявикцев, вписавшейся в окно кабинета, словно в картинную раму. – И что это доказывает?
– Что здесь водились пчелы?
– Вот именно! И что это доказывает?
Лео решил помалкивать – чиновник был слишком увлечен цепью собственных рассуждений.
– А это доказывает, что здесь было изобилие меда. И что это доказывает? А?
Чиновник слегка раскачивался, сидя на краю стола:
– А это доказывает, что древние греки были правы! Здесь жили скритифинны, пантеисты и медовары. Исландия и есть древняя земля Туле, она была населена самыми дикими варварами (или лучше сказать: зверюгами?) задолго до того, как сюда прибыли ирландские монахи и скандинавы.
Самой многочисленной группой здесь были скритифинны, хотя я лично придерживаюсь иного мнения, нежели древние греки. Они, я думаю, не осознавали, что все эти существа составляли один и тот же народ, только пантеисты и медовары представляли другой социальный слой. А вот скритифинны были ужасными дикарями, они не ели ничего, кроме мяса своих же собратьев да еще незадачливых путешественников. Нетрудно представить себе детские ясли, где младенцы скритифиннов подремывают в подвешенных к веткам кожаных люльках, сладко порыкивают и удовлетворенно поскуливают, высасывая костный мозг из ребер или фаланг пальцев иностранных мореплавателей.
Я смотрю, ты озадачен, тебе об этом, конечно же, никто не говорил. Что для меня не новость, ведь об этом у нас в Исландии старательно замалчивают. Книги по истории подвергаются цензуре, а если какой-нибудь заезжий сочинитель путеводителей хоть на слово отступит от так называемой исторической правды, поднимается страшный вой, и тут же какой-нибудь высокооплачиваемый писака получает задание ответить на это очередным опусом о том, что
