Сахары. Римская школа с ее идеалом владения языком на почве изучения творений Вергилия, Горация, Цицерона объединяла сознание всего романизованного населения западных областей Европы и африканского побережья в северо-западной его половине. Тот же язык, воспринятый в изучении этих писателей, звучал в устах образованного человека Галлии, Испании и Африки, та же риторическая манера проявлялась в литературных творениях, выходивших в свет на всем этом огромном пространстве; тот же тип постройки дома господствовал в Британнии и Риме. Политическое и культурное единство было поддержано единством религиозного сознания, которое на западе с самого начала имело одного главу в лице римского патриарха, утверждавшего свой авторитет на незыблемом камне св. Петра. Западная империя, более непосредственно объединенная и скрепленная, имела, казалось, больше задатков остаться в единстве, чем Восточная.

На Востоке было свое единство языка, который Рим признал как второй язык империи; но под этим элементом единения продолжали жить и в IV веке национальные и расовые отличия: Египет, Сирия, Армения чувствовали себя и тогда как отдельные национальности, в Малой Азии сохранились в некоторых областях племенные особенности туземцев и местные языки; северная часть Балканского полуострова была романизована, и туземное население говорило не на том языке, какой господствовал в столице. Но гений Рима дал Востоку единство помимо той связи, которую установило издавна воздействие эллинизма. Администрация, двор, организация военных сил государства, городское самоуправление, сословные отношения, формы землевладения, положение промышленного класса, торгового люда, земледельческого населения, наконец, образование, его идеал и характер — все это было одинаковым на всем пространстве империи, держало Восток в единстве с Западом и являлось для самого Востока крепкой и мощной связью его единства в смысле политического целого, каким он стал после смерти Феодосия. Восток продолжал жить в старых формах политического строя и в течение веков сохранил свое политическое единство, являясь продолжением Римской империи.

Иную судьбу имел Запад. Внутренние нестроения III века ослабили его силы, и напор германского мира разложил империю на целый ряд национальных государств в краткое для жизни государства время нескольких десятилетий. С 476 года не замещался более престол римского императора на западе, и император Востока стал единым главою римского мира, за которым признавалось право давать высшую санкцию переменам, совершавшимся в пределах некогда единой мировой империи. На Западе началась новая жизнь — приспособление старых римских культурных форм к новым началам, внесенным германцами. Культурная сила туземцев и сравнительная малочисленность германцев, проникших в империю, воздействовали на этот процесс в том смысле, что Запад стал из римского — романским. Представительницей старых римских начал явилась Церковь, сохранившая свой латинский язык; глава Церкви, римский папа, вырос в своем значении и почувствовал себя представителем западного латинского мира в противоположность восточному, который остался римским только по имени и духовно отъединился от латинского Запада. Процесс взаимного разъединения завершился в VIII веке на почве церковных раздоров по вопросу о почитании икон, и в его результате явилась новая идея, объединившая сознание латинского запада, — Священная Римская империя Карла Великого. С тех пор римский первосвященник и римский император, германец по крови и языку, были в течение веков конструктивными принципами культурной жизни новых европейских народов.

Император Восточной империи долго после 476 года воплощал в своем лице идею единого верховного главы христианского мира. Блестящее правление Юстиниана явилось как бы возрождением старого величия Римской империи. Латинская традиция воспрянула с новой силой в великом деле кодификации римского права. Но то было лишь последнее зарево, и возвращение под скипетр императора Италии и Африки не оказало воздействия в смысле поддержки латинского элемента в столице и при дворе. Третий преемник Юстиниана, Маврикий, не знал уже по-латыни, как не знал по-гречески его знаменитый современник, папа Григорий Великий. За кратковременным блеском эпохи Юстиниана началось оскудение, а неблагоприятные внешние условия заставили преемников Юстиниана забыть его широкие мечты. Сто лет спустя арабы, вынесшие из своей тесной родины новую религию в широкий мир, оторвали от единства империи Сирию и Египет, — области, разобщившиеся духовно с империей раньше на почве борьбы за истину христианской догмы. Империя сократилась в своих пределах на земли, в которых преобладал греческий язык и греческая народность, и силою вещей Римская империя и римский император превратились в греческую империю и греческого императора, хотя и сохранили старое имя Рима. Лишь часть Италии и остров Сицилия оставались под властью императора Византии и отчасти представляли собою греческие области по языку населения. Продолжая старые традиции римского мировладычества и сохраняя за собою значение главы христианского мира, византийский император продолжал приобщать к государственному и религиозному единству новые варварские народы севера.

Западный романский мир вырос в своих силах и культуре и через Церковь удержал господство латинского языка. Раздоры и разногласия между Западом и Востоком в области не столько толкования догмы, сколько церковного обихода, вызывали нередко раздражение и обостряли отношения между Римом и Византией. Так постепенно назрел окончательный разрыв. Христианский мир разделился на Запад и Восток, царство латинского и греческого языка. Начавшаяся между ними борьба привела к временному торжеству Запада и образованию Латинской империи в Константинополе. Когда возродилась вновь греческая империя, положение ее было крайне трудно. С азиатского востока напирал новый народ — турки, а на Балканском полуострове явились сильные славянские государства; итальянские республики захватили в свои руки торговые пути, утвердились на побережье всех восточных морей, засели в виде привилегированных колоний в самой Византии. Началась агония великого государства, затянувшаяся почти на два столетия. И однако, несмотря на все тяжкие условия жизни государства, столица империи оставалась центром культуры и искусства и в эти тяжкие времена.[97] Когда, в 1453 году турки положили конец существованию империи, греческие ученые вынесли на Запад свои богатые сокровища, творения греческого народного гения, и поддержали тем то движение в истории западноевропейской культуры, которое слывет под именем Возрождения. Латинский Запад вновь приобщился к вечно юному наследию греческого гения. Гомер, Платон и Аристотель вновь воцарились на Западе, как было уже это однажды в далеком прошлом, о котором говорил Гораций:

Graecia capta ferum victorem cepit et artes

Intulit agresti Latio...

Деление культурных народов Европы на Восток и Запад простерлось и на славянский мир. Тогда как чехи и поляки оказались приобщенными к Западу, славяне Балканского полуострова и мы, русские, вошли в круг воздействия восточного центра культуры. Восприняв из Византии начала религии, мы связали себя с нею нерасторжимыми узами. Вместе с принятием христианства Древняя Русь подпала непосредственному культурному воздействию Византии. В