– Вот теперь порядок! – завернул пистолет в чистый носовой платок и, довольно крякнув, протянул Володину. – Сейчас заскочим к нам в следственный отдел и оформим протокол изъятия. Да не кисни, – Бородин хлопнул капитана по плечу, – отпустят твоих орлов. К вечеру будут в расположении части. Обещаю! Поехали!

Через полчаса, заскочив по дороге в следственный отдел «Смерша» и подписав у полковника Воробьева «Протокол изъятия с места преступления пистолета системы «браунинг», они остановились у здания военной прокуратуры. Бородин вышел из машины и широкими шагами направился к входу. Предъявив дежурному служебное удостоверение и поинтересовавшись, где можно найти военюриста Петухова, Бородин с Володиным быстро поднялись на второй этаж.

– Петухов? – гаркнул с порога Бородин и, не спрашивая разрешения, вошел в кабинет, захлопнув за собой хлипкую дверь. – Майор Бородин, «Смерш». Сядьте! – снова гаркнул майор подскочившему было из-за стола военюристу с погонами капитана. – Дело сержантов Смирнова и Васина вы ведете? Очень хорошо! – не дожидаясь ответа, продолжил майор. – В этом деле открылись новые важные обстоятельства. Ознакомьтесь! – И Бородин бросил на стол протокол изъятия оружия. Следователь осторожно, точно ядовитую змею, взял документ и, поправив на носу круглые очки, начал читать, смешно шевеля при этом губами.

– Вам все ясно, товарищ военюрист третьего ранга? – не дожидаясь, пока тот закончит читать, грозно спросил Бородин.

– Но как же так? – потерянно спросил следователь и опустился на стул. – Я же…

– Лучше работать нужно! – поучительно заметил Бородин. – Впрочем, все еще можно исправить. Вызывать вас в «Смерш» для дачи объяснений я пока не собираюсь. Но чтобы сержанты Васин и Смирнов к исходу, – Бородин бросил взгляд на часы, – двадцати часов были в расположении своей части. Вы меня поняли?

– Так точно, – снова подскочил со стула военюрист.

– Всего хорошего, надеюсь, мы поняли друг друга, – улыбнулся Бородин и вышел из кабинета, на этот раз аккуратно прикрыв за собой дверь.

«Из приказа командующего Ленинградским фронтом от 15 апреля 1945 г.

…При несении службы боевым охранением особенно в непосредственной близости к ж/д узлам и станциям с 0.00 часов 16.04.45 г. сменить все пароли для пропуска в тылы фронта.

Задерживать всех подозрительных, не знающих новых паролей и отзывов, включая старших офицеров независимо от званий и занимаемых должностей и незамедлительно препровождать их в отделы «Смерша» фронта для тщательной проверки.

Белоруссия, Барановичи, июнь 1941 года

– Верка, что делать будем? – растерянно пробормотала Рита, остановившись посреди вокзала.

Перрон был заполнен людьми – военными и штатскими. Все куда-то спешили, бежали. Толпа окружила девушек со всех сторон, и было совершенно непонятно, куда идти и что делать.

– Не хватало только снова на патруль нарваться, – прошептала Вера и решительно потянула подругу за рукав в сторону железнодорожного тупика, на котором стоял сгоревший почтовый вагон. Опасливо обойдя ряд носилок с лежащими на них убитыми, девушки обогнули полуразрушенное здание вокзала и оказались на привокзальной площади.

В тупичке между грубо заколоченными киосками «Мороженое» и «Печать» и разбитыми автоматами с газированной водой на грязном брезенте тоже лежали убитые. Их было немного, но именно соседство с ними этих раскуроченных автоматов с газировкой и повисшей на одном гвозде голубой вывеской «Мороженое» заставляло больно сжиматься сердце.

Рядом, подняв клубы пыли, резко остановилась новенькая «эмка».

– Рита! Вера! – Девушки вздрогнули и обернулись на крик. Из полуоткрытой дверки автомашины им энергично махал рукой их новый знакомый из поезда Иван Семенович.

– Вы далеко собрались? – деловито осведомился он у запыхавшихся девушек.

– Почему-то машину за нами не прислали, – не моргнув и глазом соврала Рита, – даже не знаем, что и делать.

– Вам ведь в Кобрин? – спросил Юрий и вылез из машины. – Садитесь, мы с отцом едем в Пружаны, в штаб 30-й танковой дивизии полковника Богданова. Это от Кобрина всего 45 километров. А на месте, в дивизии, папа организует вам транспорт до Кобрина. Чего вы будете здесь среди развалин бродить? Не дай бог немцы снова бомбить начнут. Сами видите, что тут творится. Садитесь.

– Будем вам премного благодарны, – снова присела в шутливом книксене Рита.

– Да садись уже, – подтолкнула ее Вера. – Хватит амуры разводить. Скоро темнеть начнет… А сколько до Пружан добираться? – спросила она у водителя.

– Дорога дальняя. Думаю, за шесть часов доедем. Плохо, что засветло не успеем. Нам бы хоть до Барановичей до темноты добраться… Товарищ полковник, оружие приготовьте, чтоб всегда под рукой было.

– Это еще зачем? – рассердился Иван Семенович. – По своей земле едем.

– Так-то оно так, товарищ полковник, да только все и говорят, что про немецких диверсантов.

– Где говорят? В дивизии? Безобразие! Кто вам позволяет, сержант, распространять панические слухи? Предупреждаю, в своей дивизии я не потерплю разговоров про диверсантов ни в каком виде! Поняли меня, сержант?

– Так точно, товарищ полковник!

– А то все только и бубнят: «Товарищ полковник, в Пружанах немцы!» Паникеры, стрелять таких надо. Вот вы, сержант, когда были в дивизии?

– Двадцать первого вечером выехал в Минск. Вот новую машину для комдива получил, вас дождался и еду.

Вера смотрела в окно на пролетающую мимо стену темнеющего леса, на стелющийся по дороге туман, который становился все гуще, и думала о Сашке Бородине. Вспоминая тот первый и последний поцелуй, Вера чувствовала, что лицо заливает краской, и прямо-таки физически ощущала, как уши становятся пунцовыми. Хорошо еще что в машине темно и Ритка, болтающая о всяких пустяках с водителем, не видит ее. «Интересно, а Ритка целовалась? – подумалось Вере. – Наверное, да. Вон как она свободно общается с парнями. С Юрой в поезде и сейчас с водителем со смешной фамилией Баранкин. Да и их лейтенант, когда рыли окопы, начинал отчаянно краснеть, если рядом оказывалась Ритка. Молодец она, не то что я».

Тем временем въехали в населенный пункт. На улицах было совсем темно.

– Барановичи, – доложил водитель. – Товарищ полковник, вас к переговорному пункту подвезти? Вы хотели позвонить…

– Сержант, я прекрасно помню, что я хотел, – пробурчал Иван Семенович и махнул водителю рукой, – поехали, незачем ночью жену беспокоить. Из дивизии позвоню.

Давно стемнело.