шутил ли Гэлбри насчет войны или говорил серьезно. Вся эта сверхсекретность, а также имена и должности членов совещания до жути возбудили его любопытство. Так и распирало прижаться к узкой щели между косяком и дверью и попытаться хоть что-то расслышать из секретных переговоров, которые велись в кабинете.

С начала совещания прошло не больше десяти минут, когда в конце коридора показалась фигура в штатском. Адъютант вытянулся по стойке «смирно» и приготовился выдержать штурм неизвестного в кабинет начальника. Молодой мужчина, немногим старше адъютанта, держал в руках пакет и двигался по коридору медленно, рассматривая таблички на дверях. Было видно, что в здании он если и бывает, то не так часто, поэтому ему приходится читать таблички, чтобы найти нужную дверь. «Посыльный, – предположил адъютант. – Или новичок. Не так давно перевели в Вашингтон, не успел освоиться».

– Кого ищем? – Адъютант расслабился, отступил на пару шагов от двери и подумал: «Хорошо бы к Гэлбри. Или покуражусь, или попаду в кабинет, а там, может, и услышу, что за великая тайна занимает умы правительства и военных».

– Кабинет господина Гэлбри, первого помощника советника президента США по национальной безопасности, – будто услышав немую мольбу адъютанта, ответил тот.

– По какому вопросу? – задал очередной вопрос адъютант и подумал: «Точно посыльный».

– На каком основании интересуетесь? – Посыльный сощурился, изучая фигуру адъютанта.

– На таком, что являюсь адъютантом первого помощника советника Гэлбри и имею особое распоряжение никого в кабинет не впускать, – важно сообщил адъютант.

– Охранник, значит. – Посыльный язвительно улыбнулся. – Давно в адъютантах?

– Попрошу проявлять уважение. – Адъютант вспыхнул, задетый тем, что его быстро раскусил простой посыльный.

– Ладно, не обижайся, все с этого начинают. Послужишь Гэлбри года два, потом на повышение пойдешь. – Посыльный улыбнулся. Улыбка у него оказалась заразительная, адъютант невольно заулыбался в ответ.

– Так что с распоряжением? – задал вопрос посыльный. – Никого не впускать, ни ради кого не беспокоить?

– Так точно. – Почему-то адъютант решил ответить по-военному.

– Меня придется впустить, – заявил посыльный. – Пакет для советника Ростоу.

– Придется пакету ждать окончания совещания, – попытался пошутить адъютант, но посыльный шутку не поддержал.

– Ответ неверный, – заявил он. – Господин советник ожидал этот пакет со вчерашнего дня, но по причине задержки дипломатической почты пришлось ехать на заседание без документов. Мне же приказано было ждать почту и, как только поступит пакет, везти его в Белый дом.

– Мне никаких распоряжений по поводу пакетов не давали, – произнес адъютант.

– Не мои проблемы. Пропускай, адъютант, не трать время впустую.

– Пустить не могу. – Адъютант был настроен решительно. – У меня приказ, и я его выполню.

– Только на случай всеобщей мобилизации? – произнес посыльный и снова улыбнулся. – Знаю, проходили.

Адъютант промолчал, посыльный вздохнул:

– Что ж, хочешь сорвать совещание – дело твое. Держи пакет, а я пошел. Сам потом будешь объяснять советнику Ростоу, почему не впустил его секретаря и почему изъял документы, помеченные грифом «совершенно секретно».

– Что значит «изъял»? – Адъютант заволновался. Посыльный вел себя странно, говорил слишком вольно и вообще был не слишком похож на сотрудника исполнительного офиса президента США.

– А то и значит! Не добровольно же я тебе документы отдал. Ты хоть знаешь, откуда они пришли?

– Ты сам-то хоть знаешь? – Адъютант почувствовал, что из посыльного можно выудить информацию, и воодушевился.

– Знаю, только сказать не могу, разве что намекнуть. – Посыльный понизил голос до шепота. – Вчера у нас в департаменте такая шумиха поднялась, как в день второго пришествия.

– И у нас то же самое, – поделился сведениями адъютант. – Носились все, как сумасшедшие. А сегодня затихли, совещаются.

– Ходит слух, что секретная разведка напала на след преступника, за которым охотится половина департаментов Америки. Похоже, крупная рыба, раз все службы подняли, – выдвинул предположение посыльный. – Я слышал, как обсуждали, какие средства рационально использовать для его поимки. Спецподразделения готовят, а может, и полномасштабную военную операцию. Не хотел бы я быть на месте того бедолаги.

Ответить адъютант не успел, дверь кабинета внезапно открылась. Советник Гэлбри обратился к адъютанту:

– Эванс, если придет посыльный с пакетом для советника Ростоу, немедленно доложи.

– Пришел. – Адъютант пытался скрыть смущение, понимая, что его чуть не застукали за обсуждением дел департамента, что строжайше запрещалось.

Гэлбри повернулся, увидел посыльного и протянул руку:

– Доставили? Давайте!

– Приказано отдать лично в руки господина Ростоу, – заявил посыльный. – Не сочтите за дерзость, но у меня четкие указания.

Гэлбри вернулся в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь. Спустя минуту в коридор вышел Ростоу.

– Это то, о чем я просил? – спросил он посыльного, забирая у него пакет.

– Доставили прямо из посольства, господин Ростоу, – отчитался посыльный.

– Спасибо, Генри. Можешь идти.

Советник Ростоу скрылся за дверью. Посыльный еще пару секунд постоял, затем развернулся и направился к выходу. Тема «крупной рыбы» его больше не интересовала. У тех же, кто собрался в кабинете, напротив, интерес к этой теме все возрастал. Главными докладчиками выступали советники президента Уильям Боудлер и Уолт Ростоу. Второй как раз держал слово, когда его секретарь доставил пакет из посольства.

– Господа, прибыли документы, о которых я говорил, – возвращаясь за стол к собравшимся, сообщил Ростоу. – Как уже было сказано раньше, армейские службы Боливии получили неопровержимые доказательства того, что искомый объект находится в их стране.

– Прошу вас, господа, давайте говорить без купюр. Все собравшиеся в курсе, о ком идет речь, так к чему эта секретность? Можно подумать, что одно имя преступника Че Гевары, произнесенное вслух, наводит на вас ужас.

Реплику подал доверенное лицо президента из аппарата Министерства обороны полковник Билл Апшоу. Все присутствующие знали, как сильно Апшоу ненавидит выскочку-аргентинца, считая само его существование позором для Америки. Его ненависть была связана с военной спецоперацией в апреле 1961 года, непосредственно перед сражением при Плайя-Хирон на Кубе. Американские бомбардировщики с опознавательными знаками кубинских ВВС нанесли удары по трем аэродромам. Их целью было уничтожить кубинскую авиацию, а ответственность за данный акт возложить на кубинских военных дезертиров. После авиаударов один из пилотов бомбардировщиков совершил посадку в международном аэропорту Майами. Там он сделал заявление для прессы и обратился к властям США с просьбой о предоставлении политического убежища и защиты от «тирании Фиделя».

Освещением инцидента в европейской прессе занимался полковник Апшоу, он слишком поспешно дал информацию по заранее подготовленному плану, и его версия случившегося опередила публикации журналистов Майами. Только спустя несколько часов Апшоу узнал, что попытка дезинформации провалилась: дотошные журналисты заметили отличия приземлившегося самолета от тех, которые состояли на вооружении ВВС Кубы, а пулеметы самолета-дезертира не сделали ни одного выстрела, вопреки жаркому рассказу пилота, как яростно он пробивался сквозь огонь, открытый по приказу Кастро по своим же самолетам. Это подорвало доверие