просто не было возможности удерживать нас в плену, так как у самих больше нет базы для дислокации партизанского отряда. Члены отряда наверняка не боливийцы. Капитан Аугусто Сильва уверен, что говорят они с кубинским акцентом. Его брат учился на Кубе и приехал оттуда точно с таким же говором.

– Кубинцы у нас, в Боливии? – начальник штаба нахмурился.

– Они не партизаны, – вдруг высказался полковник Селич. – Они коммунистические повстанцы, идущие против боливийского правительства. И эту заразу необходимо искоренить как можно быстрее и беспощаднее.

После заявления полковника Селича начальник штаба 4-й дивизии быстро свернул совещание. В спешном порядке он отправился в Ла-Пас с докладом к начальнику Генерального штаба генерал-майору Хуану Хосе Торресу. Тот, выслушав доклад, немедленно связался с главнокомандующим вооруженными силами Боливии Альфредо Овандо Кандиа, а тот, в свою очередь, доложил о чрезвычайной ситуации президенту Рене Баррьентосу Ортуньо.

Все четверо собрались в штабе главнокомандующего (так распорядился президент), и начальник штаба 4-й дивизии, полковник Сентено, начал доклад:

– Как я уже сообщил генерал-майору Торресу, в районе города Камири, подведомственного моему гарнизону, силами военного патруля обнаружена группа лиц, ведущих пропагандистскую деятельность по вербовке местного населения для осуществления противоправных действий против действующей власти Боливии. Как стало известно, глава повстанцев придерживается коммунистических взглядов и готовится начать борьбу за «освобождение» боливийского народа. Такова позиция повстанческой группировки.

– Какова численность группы? – вопрос задал президент Баррьентос Ортуньо, что было неудивительно, так как в его присутствии начать разговор мог себе позволить только главнокомандующий Овандо Кандиа, остальные же либо молчали, либо отвечали на вопросы, адресованные непосредственно им.

– Точная численность неизвестна, господин президент, – ответ дал генерал-майор Торрес. – Группа обнаружена несколько часов назад.

– Каким образом вам удалось на нее выйти?

Торрес вкратце пересказал события в районе Камири. Баррьентос, испытывая раздражение, поморщился.

– Хотите сказать, что в мою страну проникли три десятка кубинских коммунистов, а вы ни сном ни духом, так, Овандо?

– Военные власти не уполномочены отслеживать подозрительных людей, въезжающих в страну. Об этом лучше спросить начальника военной разведки. Он не оповещен о совещании?

– Он подъедет позже, – произнес Баррьентос.

– Тогда продолжим, господин президент? – спросил Овандо Кандиа. Обращение «господин» он произносил утрированно. Придя к власти, Рене Баррьентос взял курс на американизацию страны и четко следил, чтобы его подчиненные использовали американскую систему обращения. – У меня много вопросов к полковнику Сентено.

– Продолжим, – согласился Баррьентос.

С Овандо Кандиа у Баррьентоса были давние разногласия. После военного переворота 1964 года оба возглавили правительственную хунту как сопрезиденты, но впоследствии на выборах победу одержал Рене Баррьентос. Овандо Кандиа же вынужден был уступить пост президента, оставшись главнокомандующим вооруженными силами. Внешне казалось, что два соправителя пришли к обоюдовыгодному компромиссу, но их соперничество не прекратилось. Это ощущалось в каждом слове, в каждом принятом или не принятом решении, и оба знали, что рано или поздно им снова придется сцепиться в борьбе за власть.

– Полковник Сентено, вы сказали, что повстанцы готовятся начать борьбу, – обратился Кандиа к начальнику гарнизона Камири. – Насколько серьезно его заявление? Я имею в виду, каковы реальные возможности отряда?

– Не могу знать, – Начальник штаба четвертой дивизии опустил обращение, не зная, как отреагирует Кандиа на «господина». – Моим офицерам удалось обнаружить базу повстанцев. На арсенальном складе несколько десятков единиц оружия, плюс ящики с боеприпасами: патроны к винтовкам, револьверам и автоматам, бутылки с зажигательной смесью, гранаты. Более тяжелого вооружения не обнаружено.

– Происхождение оружия неизвестно?

– Так точно, неизвестно. С гарнизонного арсенала оружие не пропадало, это мы проверили. – Полковник Сентено отвечал осторожно, боясь сболтнуть лишнего и позволить спустить на себя всех собак за промах, к которому он не имеет никакого отношения.

– Этот разговор непродуктивен, – вмешался в разговор президент Баррьентос. – Если повстанческая группа обнаружена несколько часов назад, очевидно, что никакой информации полковник собрать не успел. Но ситуацию необходимо исправлять. Поступим так: генерал Овандо, вы, как главнокомандующий, берете на себя руководство операцией против повстанцев. Проработайте возможные варианты с начальником Генерального штаба генерал-майором Торресом. Начальник военной разведки Аране пусть выяснит, кто именно покушается на действующую власть и откуда у повстанцев оружие. Вопросы?

– В первую очередь необходимо выяснить новое место дислокации повстанческого отряда, – вместо вопроса заметил генерал Овандо. – Для поисков мне нужна четвертая дивизия со штабом в Камири, они были на месте и знают, кого искать.

– Полковник Сентено, поступаете в распоряжение генерала Овандо, – скомандовал президент.

– И восьмая дивизия со штабом в Санта-Крус, – закончил прерванную речь генерал.

– Санта-Крус? – президент удивленно поднял брови.

– Да, Санта-Крус, – подтвердил Овандо. – В гарнизоне Санта-Крус самые подготовленные бойцы. Таких отрядов может быть несколько, и разбросаны они могут быть по всей территории Боливии, так что без тренированных бойцов тут не обойтись.

В этот момент в кабинет вошел начальник военной разведки:

– Разрешите, господин президент?

– Ты опоздал, – сухо произнес Баррьентос.

– Виноват! Пришлось заехать в пару мест. – Начальник военной разведки вытянулся в струнку. – Отрабатывал версию относительно повстанческой группы.

– Уже в курсе? – по тону Баррьентоса было непонятно, раздражен он или доволен рвением подчиненного.

– Известие о стычке в ущелье близ Камири пришло на двадцать минут раньше вашего вызова, – сообщил Федерико Аране. – По нашим каналам информация о проникновении на территорию страны нелегалов не проходила, поэтому я решил перепроверить всех, кто прибыл в страну легально за последний год. Мои люди уже обрабатывают информацию, к завтрашнему полудню отчет будет готов.

– Оперативно, – похвалил президент Баррьентос. – Так что думает разведка, насколько серьезна ситуация?

– Для того чтобы делать выводы, мне не хватает информации, – ответил Аране.

– Полковник Сентено, введите генерала Аране в курс дела, – отдал распоряжение Баррьентос.

– Простите, господин президент, но у меня для вас срочное сообщение, – заявил начальник военной разведки и добавил, обведя присутствующих пристальным взглядом: – Конфиденциальное.

Рене Баррьентос перевел взгляд на генерала Аране, чуть помедлил, потом произнес:

– Все свободны.

Полковник Сентено первым вышел из кабинета, за ним последовал хозяин кабинета, генерал-майор Торрес. Овандо Кандиа чуть задержался в надежде, что президент попросит его остаться и присутствовать при разговоре с генералом Аране. Но Баррьентос не попросил. Овандо Кандиа пришлось выйти вслед за остальными. Когда кабинет опустел, генерал Аране приблизился к президенту и, понизив голос, произнес:

– Наши худшие опасения оправдались, господин президент.

– Что ты имеешь в виду, Федерико?

Как всегда, когда они оставались наедине, Баррьентос, отбросив официальный тон, назвал своего ставленника, генерала Аране, по имени.

– Относительно слухов о возникшем партизанском движении и его предводителе, – еще тише произнес Аране.

– Нет, Федерико, ты ошибаешься. Этого просто не может быть! – воскликнул Баррьентос.

Слухи, о которых сейчас говорил начальник военной разведки, стали доходить до его департамента еще в начале прошлого года.