– Но почему я не могу потратить свое терпение на то, чтобы открыть способности к перспективе и цвету? Кисти меня любят, сеньорита Лаура. Вы видели мой последний рисунок? – Роке привстал со стула, готовый бежать за рисунком.

– Видела, Роке, и могу сказать, что он весьма неплох.

– Неплох? Да он роскошен! Картина – хоть сейчас в музее выставляй.

– Быть может, ее и выставили бы в музее, если бы где-то открыли выставку человекокоров. Зачем ты пририсовал корове человеческие глаза и руки?

– Чтобы было смешно. Придет на выставку грустный человек, а там моя картина. Он встанет напротив нее и начнет смеяться. И будет так долго смеяться, что грусть навсегда улетучится. Разве это плохо, сеньорита Лаура? – Мальчик с надеждой смотрел в глаза учительницы, ожидая одобрения.

– Как на немецком будет звучать слово «картина»? – Сеньорита Лаура ушла от ответа.

– Да знаю я, знаю. Только мне совсем не нравится говорить на немецком. И зачем только этих немцев придумали? Разве не могут все люди говорить на одном языке? Вот было бы здорово, если бы все люди говорили на испанском! Это очень красивый язык. И слово «брат» на нем звучит намного дружелюбнее, чем на немецком.

Мальчик оборвал себя на полуслове, как только в комнату вошла его мать. Сеньора Сокорро Селич, как и подобает супруге полковника армии, даже дома застегнутая на все пуговицы, остановилась в дверях и нахмурилась. Сеньорита Лаура захлопнула учебник и подтянулась.

– Сеньорита учительница, Роке опять увиливает от учебы? – строго глядя на сына, задала вопрос Сокорро.

– Мы уже закончили, – ответила Лаура и увидела в глазах юного ученика выражение облегчения и благодарности. – До следующего занятия, Роке, тебе нужно заучить десять немецких слов, которые мы записали в тетрадь. Справишься?

– Конечно, сеньорита Лаура. – Мальчик вскочил со стула и в порыве нежности обнял учительницу. – К следующему уроку они у меня от зубов отскакивать будут.

Мальчик выскочил из комнаты, чуть не сбив мать с ног. Лаура поднялась. Сеньора Селич улыбнулась ей и проговорила:

– Роке просто обожает вас, сеньорита Лаура. И как вам удается заставить его зубрить все эти сложные слова? У других учителей он и десяти минут высидеть не мог.

– Роке – способный мальчик и очень добрый, – похвалила Лаура сына сеньоры Селич, несколько покривив душой. – Следующий урок, как всегда, во вторник.

– Полковник хотел присутствовать на уроке, – заявила Сокорро. – Хочет лично убедиться, что его деньги не пропадают даром.

– Хорошо, буду иметь в виду, сеньора Селич. Если это все, я, пожалуй, пойду.

– Антонио отвезет вас, – распорядилась сеньора Селич. – До вторника, сеньорита Лаура.

Кивнув на прощание, Лаура покинула дом. Водитель Антонио ждал у ворот. Для Боливии владеть автомобилем значило иметь определенный статус, а держать личного шофера – роскошь, которую мог себе позволить далеко не каждый. Полковник Андреас Селич, близкий друг и преданный слуга президента Рене Баррьентоса Ортуньо, возможность иметь автомобиль и держать личного шофера имел.

– Сеньорита Лаура, прошу садиться. – Антонио с важным видом распахнул перед девушкой дверцу автомобиля. – Куда вас доставить?

– Как всегда, Антонио. – Лаура села в машину. – На радиостанцию.

– Будет исполнено, сеньорита Лаура. – Антонио занял водительское сиденье. – Погода сегодня шикарная. По радио передают приятную музыку, не хотите послушать?

– Как знаешь, Антонио. Есть желание – включай. – Лаура откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза.

– Знаете, сеньорита Лаура, я слушаю вашу передачу на радио. Мне очень нравится. Как вы ловко все по полочкам раскладываете, когда даете советы отвергнутым влюбленным. И какой осел мог отвергнуть такую девушку, как вы? Будь у меня шанс быть вашим возлюбленным, я бы вас всю жизнь на руках носил. А этот паршивец…

– Ох, Антонио, ты все перепутал. Да, я работаю ведущей радиопередачи «Советы безответно влюбленным» на радио Санта-Крус, но это не значит, что кто-то меня отверг. – Лаура вынуждена была открыть глаза. – А советы, которые я даю в прямом эфире, основаны на опыте многих людей, описанном в одной книге. Называется она «Семейная психология», я изучала этот предмет, и только.

– Да что вы такое говорите? Не может быть, чтобы человек без личного трагического опыта мог так сопереживать и так понимать отвергнутых влюбленных. Вот взять, к примеру, моего брата: он ни разу не был влюблен и, когда у него спрашивают, что делать, если девушка тебя не любит, сразу советует ее бросить и найти другую. А как найдешь, если в сердце застряла «она»?

Лаура снова закрыла глаза. Ей хотелось побыть в тишине, подумать о важном, о том, что занимало ее мысли, а не выслушивать в очередной раз пустую болтовню Антонио, но отказаться от его услуг она не могла. Поездки с водителем были непременным условием полковника Селича, когда он нанимал ее учителем для своего сына. Поначалу это было удобно, но, когда у Лауры появился свой автомобиль, необходимость в эскорте отпала. Она попыталась пересесть на свой автомобиль, однако у полковника Селича на этот счет оказалось свое мнение. В категоричной форме он заявил: либо Лауру возит водитель, либо от места ей отказывают. Добиваться объяснений Лаура не стала. Работа в доме полковника имела для нее большое значение, поэтому пришлось мириться со странностями Андреаса Селича.

Путь предстоял неблизкий: больше полутысячи километров разделяли города Ла-Пас и Санта-Крус-де-ла-Сьерра, куда Антонио должен был доставить Лауру. Она заранее знала, что все это время ей придется отбиваться от неловких ухаживаний боливийца. Это повторялось каждый раз, когда Антонио привозил ее в Ла-Пас или отвозил в Санта-Крус, и в какой-то степени у обоих вошло в привычку. Некий ритуал, соблюдаемый двумя сторонами: Антонио превозносил достоинства Лауры, а она нехотя принимала восторженные комплименты.

– Вы удивительная девушка, Лаура. Чудо, что вы появились в нашей стране, такой примитивной, нищей и убогой. Вы как произведение искусства, которое следует хранить в музее. Знаете, я однажды видел картины из парижского музея, брат выменял их у портового грузчика. Не сами картины, конечно, а открытки с их изображением. Там были нарисованы разные женщины, ну, вы знаете, обнаженные. Брат поэтому и сторговался с грузчиком, что женщины обнаженные. Непутевый он у нас, да что уж поделаешь. Но были там и другие, в одеждах с украшениями. И вы, Лаура, в точности как они. Вся такая тонкая и изящная, и музыкой увлекаетесь, и языками. Вы такая чистая и открытая, как солнце на небе.

Внешне Лаура никак не отреагировала на откровения Антонио, но внутренне вся сжалась. Сегодня девушке особенно тяжело было выслушивать похвалы со