– Судя по твоему тону, что-то не слишком хорошее. – Вильма постаралась смягчить ситуацию.

– Именно так, Дебора, не слишком хорошее.

Вильма невольно улыбнулась, даже в минуты волнения ее супруг называл ее, используя псевдоним, упорно игнорируя настоящее имя. Ей это нравилось. Так как Деборой она была только для супруга, обращение казалось сугубо личным.

– Так что же с ними произошло?

– Все их попытки реализовать на практике идеи Че о «партизанском очаге» потерпели неудачу. Все до единой попытки, Дебора, ты это понимаешь?

– Но почему? – Вильма казалась искренне удивленной.

– По ряду причин. – Рауль подался вперед, всем своим видом показывая, насколько важна для него затронутая тема. – Их было слишком мало, действовали они чересчур торопливо, подготовку не провели так, как того требовали обстоятельства. Революции за три недели не происходят, милая, а этого-то им в школе партизан и не объяснили. Но самой главной причиной провала каждый раз служило одно и то же: неверно выбранное время. То, что для революции достаточно малой группы бойцов, готовых сражаться за свои идеи и за интересы простого народа, оказалось главным просчетом теории фокизма.

– Что случилось с теми бойцами? – обеспокоенно спросила Вильма.

– А что могло случиться с теми, кто покушается на действующий режим, Дебора? Тебе ли этого не знать. – Рауль удрученно покачал головой.

– Скажи, Рауль, ты уверен в источниках, из которых черпаешь информацию?

– Я сам этот источник, Дебора, и в себе я полностью уверен. Но не в этом суть. Пробелы и недочеты партизанской школы я в состоянии исправить, а вот повлиять на решение Че Гевары – нет, особенно когда его поддерживает сам Фидель Кастро. Просто кое-кто забыл, что для успеха революции нужно, чтобы воедино сложились определенные факторы, которых в Боливии нет.

– Что ты имеешь в виду, Рауль?

– Позволь мне совершить экскурс в историю. – Рауль вновь откинулся на подушки, принимая расслабленную позу. – Из всех стран Латинской Америки Боливия, пожалуй, самая уникальная страна. Начнем с того, что более половины ее населения составляют индейцы, которые до сих пор хранят наследие империи инков. Инков, Дебора, ты это понимаешь?

– Да, дорогой, я поняла, что ты хочешь этим сказать.

– Это первый фактор. – Для наглядности Рауль выставил вперед ладонь, откладывая счет на пальцах. – Боливия невероятно богата природными ресурсами, и при этом сама страна бедна до крайности, потому что у нее нет толкового хозяина. Рачительного хозяина. И это второй фактор. Третий: эта страна воевала со всеми соседями, при этом умудрилась проиграть все войны. С тысяча девятьсот тридцатого года в стране постоянно происходили перевороты и восстания, что пагубно отразилось на благосостоянии населения. Оно в буквальном смысле больше тридцати лет жило в нищете. Всего два года назад в Боливии произошел очередной переворот, в результате которого к власти пришел генерал ВВС Рене Баррьентес Ортуньо. Что ты знаешь о Рене Ортуньо?

– Боюсь, на этот вопрос я не могу ответить, – сказала Вильма. – Я его не изучала.

– Мне же пришлось его изучить, – заявил Рауль. – Баррьентес всерьез взялся за дело, доложу я тебе. Он приложил немало усилий, чтобы исправить перегибы прежнего режима. В первую очередь он разоружил так называемую рабочую милицию, которая совершенно не защищала население страны, скатившись до откровенного бандитизма. Баррьентес, полукровка-кечуа, искренне гордится своими инкскими корнями, поэтому для основной массы населения он кумир, свой человек, «крестьянский генерал». Баррьентес ездит по всей стране, заезжает в самые отдаленные деревни. Он выслушивает жалобы простых крестьян, реально решает их проблемы. Он лично курирует свою программу по постройке школ в каждой деревне. Проведя аграрную реформу, он дал крестьянам землю, теперь они не бесправные и бессловесные батраки, а фермеры. Пусть мелкие, но фермеры, которые получили возможность работать на себя. И он старается наладить связи, чтобы привлечь в страну иностранный капитал. Да, да, Дебора, Ортуньо активно сотрудничает с США. Вот в какую страну Эрнесто собирается в крестовый поход в погоню за удачей, которая, по всей видимости, от него отвернулась.

– Ты говорил с ним, Рауль? С самим Эрнесто, – поинтересовалась Вильма.

– Пытался, но он слишком занят, чтобы уделить время своему соратнику.

– Так заставь его выслушать! Разложи все по полочкам, как сейчас мне. Нельзя допустить, чтобы он пустился в эту авантюру. Даже мне понятно, что при таком раскладе поднять крестьян против Ортуньо не получится. Впервые за тридцать с лишним лет кто-то обладающий реальной властью оберегает их интересы. Кусать руку, которая кормит?

– Именно это я и пытаюсь донести до Фиделя вот уже шесть месяцев!

– Вижу, твои аргументы на него не действуют? – Вильма кивком указала на пепельницу со смятой сигарой.

– Так и есть. – Рауль устало вздохнул. – Сегодня он был особенно резок со мной. Три месяца назад мне казалось, что по этому вопросу мы пришли к взаимопониманию, но последний разговор показал, насколько я заблуждался.

– Так что же все-таки произошло между вами? Что произошло на самом деле, Рауль? Что произошло три месяца назад? – Вильма снова заставила мужа посмотреть ей прямо в глаза.

– Помнишь день, когда вернулся Эрнесто? – после непродолжительной паузы задал вопрос Рауль.

– Да, помню.

– Больше всего меня поразила не его внешность, хоть он и преобразился до неузнаваемости: без бороды, в толстых роговых очках, волосы седые, со странными залысинами. И этот его галстук, он их никогда в жизни не носил. Фидель устроил для него прием. Нечто полуофициальное, завтрак для своих, позвал тех, кто был знаком с Че. Эти люди больше часа сидели с Эрнесто за одним столом, ели-пили, вели беседы, но ни один из них так и не узнал в госте Че Гевару. Вот что не дает мне покоя, Дебора! Как можно не узнать человека, с которым знаком не один год, только потому, что у него изменилась прическа? А ведь я тоже не узнал его, даже после личной беседы.

– Фидель не сказал тебе, кто его гость? – удивилась Вильма.

– Нет. Сказал, как и всем: хочу познакомить тебя с интересным человеком. Вот так. Только после завтрака, когда Че отправился на секретную базу для тренировок, я узнал, кто был гостем, – признался Рауль. – Надо сказать, ощущения, которые я испытал после признания Фиделя, были весьма неприятные. Как будто меня коварно обманули, подставили самые близкие люди. По сути, так и есть. Фидель – мой родной брат, Эрнесто – лучший друг и соратник.

– Не сгущай краски, дорогой, тут и без того есть над чем задуматься, чтобы еще личные обиды копить. Подумай, возможно, ты найдешь объяснение поведению брата. Скорее всего они хотели проверить, работает ли маскировка. Ведь если даже ты его не узнал, значит, не узнают и враги.

– Кто