— Идем, дашь мне в морду, только чтобы родители не видели, — вызвался я.

Андрюша отвесил челюсть и округлил глаза.

— Па-аш! — Наташка покачала головой, Борька обрадовался.

— Ну, или я — тебе, — бросил я, а своим сказал: — Вот и проверим навыки в бою.

— Да я тебя… — прошипел Андрюша, но встретился с моим взглядом и смолк.

— Ты меня… — кивнул я, — десятой дорогой обходить будешь. Где проведем дуэль?

Андрюша почесал коротко стриженную макушку.

— Дуэль?

— Ну а че. Бой один на один до просьбы сдаться. Устраивает такое?

— Более чем, — просиял Андрюша, потер лоб и вспомнил подходящее место: — Тут есть луг. Вот там и будет… дуэль.

— Секундантов позовешь? — поинтересовался я. — А то потом будешь жаловаться, что мы напали на тебя втроем.

— Обойдусь.

В дверях мы столкнулись со взрослыми, они нас выпустили, и лишь тетя Ира спросила:

— Дети, вы далеко собрались?

— Хочу показать, что тут есть земляничная поляна, — отбрехался Андрей. — А то не верят!

К лесу мы вчетвером дошли молча, Андрей скользнул за можжевельники, чуть поднялся по холму и остановился на небольшой поляне, устланной отцветшим чабрецом. Неподалеку на фисташковом дереве не просто стрекотала — ревела цикада.

Я прошелся по хрусткой траве, оценил, что падение она смягчит, и объявил правила:

— Наташа, Борис, что бы ни случилось, вы просто наблюдаете. Мы деремся до просьбы сдаться. Орать, чтобы сбежались соседи, необязательно. Просьба сдаться — похлопывание ладонью по части тела, до которой дотянется поверженный. Запрещается использование подручных средств, удары по лицу и в пах. Возражения есть? — Я в упор посмотрел на Андрея, который начал подозревать, что его ожидают сюрпризы, и растерял уверенность.

— Нет.

— Чтобы не волновать близких, я сделаю так, чтобы на твоем теле не осталось повреждений, — уверил соперника я. — Начинаем на счет «три». Раз, два, три.

Наташка принялась грызть ноготь, Боря вцепился ей в руку. Мы с Андрюшей двинулись по кругу, полубоком друг к другу. Он принял боксерскую стойку. Похоже, я его недооценил. Но он меня точно недооценил больше.

Андрей ударил первым — неуклюже выбросил кулак мне в висок. Я схватил Андрюшу за руку, дернул на себя, делая подсечку — он полетел на траву, выставив руки. Можно было бы заканчивать, но я решил проверить, на что еще способно мое тело. Жаль, бить нельзя, можно использовать только навыки борца.

— Договорились же — не в морду, — сказал я поднимающемуся братцу.

Он сплюнул под ноги и ринулся в атаку. И снова я оказался быстрее и ловчее: шаг в сторону, двоечка по корпусу. Печень пробил! Выкатив глаза, Андрюша упал на траву и свернулся калачиком. Пройдя туда-сюда, я объявил:

— На счет «ноль» поединок будет считаться проигранным. Десять, девять…

Наташка запрыгала и показала «класс», Борис сделал скорбное лицо. Неужели ему жаль идиота-братца? Только сейчас я вспомнил, на кого похож Андрей: на парнишку в куртке-дутике из мультика «Возвращение блудного попугая».

— Три, два, один… Ноль! — Отсчитал я и добавил: — Андрей, спасибо, вы храбро сражались, но противник оказался вам не по зубам.

— Да пошел ты! — прохрипел он и плюнул в меня, но слюне не хватило толчка, и она повисла на травинке.

Я вернулся, схватил его за шкирку — он сжался, закрываясь руками.

— Умей достойно проигрывать, иначе будешь бит. — А своим сказал: — Идем отсюда.

— Круто ты его! — радостно воскликнула сестра. — Научи, сенсей!

Боря поинтересовался, глядя на поверженного Андрея:

— С ним точно все в порядке?

— Точно, — сказал я. — У меня слишком малый вес и недостаточная подготовка, чтобы серьезно его травмировать. Но все, больше он к вам лезть не будет.

Борька запрыгал вокруг и побежал к бабушке. Когда мы вернулись, никто не заметил, что Андрея нет, всем было хорошо и радостно. Братец вылез из лесу спустя десять минут, зыркнул исподлобья, но ничего не сказал, забрал магнитофон и переместился в летнюю кухню.

Глава 8

Семья

Мы погостили еще немного, а потом все вместе поехали на базу.

— Андрюхе этому семнадцать лет, прикиньте! — взахлеб рассказывала Наташка собравшимся нашим.

— Ага, — кивнул Борис, — он на голову выше Пашки!

— Мы думали, хана нашему брату! — продолжила сестра, — аж глаза закрыть захотелось. А они вышли на поляну — и кружить… Короче, по кругу так, как петухи…

Ее перебил Рамиль:

— Никогда не называй никого петух, да? Плохое слово.

Некстати вспомнилась пензенская столовая для дальнобойщиков «Петушок», и как Илья хохотал, импровизируя на тему, как один дальнобой звонит другому: «Ты где?» «В петушке» — и невольно улыбнулся.

— Ну, как два боксера, короче, — отмахнулась от него Наташка, — а потом он Пашку вот так, а тот его за руку хвать! И уронил. Гнусь встал, и сразу ему по печени — бац, бац! Опа — и валяется. Ни разу ударить не успел!

— Круто! — оценил Илья. — Я тоже так хочу.

— Может — спарринг? — потирая руки, спросил Рамиль.

Я слушал молча и наконец сказал:

— Нам с тобой — можно, остальным рановато.

— Спарринг! — восторженно выдохнул Димон Минаев.

— Ставки? — оживился Чабанов.

— Ставлю на Павла сто рублей! — улыбнулась Гаечка.

Драться не хотелось. Во-первых, потому что был шанс разукрасить лицо, во-вторых — можно было то самое лицо уронить, ведь Рамиль, хоть и мельче, но сильнее. Вот и первая проверка на прочность, пока в пределах моей стаи. Волку нельзя промахиваться, все помнят, к чему это приводит. Я техничнее, да, особенно в том, что касается борьбы. Потому лучше перевести поединок в партер и взять Рамиля на болевой. Вот только…

— Рам, давай договоримся, — предложил я, — что ты не будешь геройствовать, и, если не сможешь вырваться из захвата, сдашься.

— Вот еще! Нэ сдамся!

— Я обещаю сдаться, если не потяну, — поднял руки я, — мне здоровье дороже. Я видел, что ты дерешься, как берсерк, и уважаю тебя как бойца. Но реально можно сломать руку, ногу или порвать связки. Если не пообещаешь, никакого спарринга не будет.

Рамиль засопел. Илья его урезонил:

— Ну реально, зачем тебе