Как это выяснить и проверить? В игрушке хоть текст-подсказка есть, а тут тычешься, как слепой щенок.

Если есть откат, лучше пока отложить попытки и не мучиться неведением, а позже проверить способность на человеке, которому корректировка точно пойдет на пользу.

Благодаря раздумьям время пролетело незаметно, вместе с Толиком и Каюком мы оттащили товар на перрон, было около тридцати килограммов абрикосов, я расплатился с проводниками, сунул Толику семьсот рублей за извоз — он брать не хотел, пришлось настоять. И если туда он ехал надутым, то на обратном пути повеселел.

Леха Каналья угодил в больницу — ремонт «Победы» откладывается, так что знакомых водителей надо прикармливать и беречь.

Ну все, начало равноправного сотрудничества с родственниками положено. Мы уже более-менее сработались, и, если Андрюша совсем попутает берега, и я его заломаю на радость брату и сестре, вбить клин между мной и Толиком он не сможет. Да и постесняется признаться, что мелочь пучеглазая его одолела и унизила. А заодно я проверю, научил ли это тело хоть чему-то за полтора месяца. По идее должен, на тренировках уже выживаю и подтянуться могу пять раз, а в той жизни в этом возрасте болтался, как свиная тушка на крюке. Как все-таки податлив растущий организм! Чтобы достичь таких результатов в зрелом возрасте, качаться нужно около года.

К бабушке мы приехал в полшестого.

Все было, как несколько недель назад, когда моя идея заработать стартовый капитал на фруктах не нашла понимания. Так же из распахнутых окон лилась современная русская попса: «Зина, Зина Зина продавец из магазина» — доносился женский смех, вот только Толик приехал недавно, потому не пахло шашлыками на весь двор.

Когда мы с ним вошли в зал, взрослые сидели на диване и рассматривали семейный альбом, бабушка что-то рассказывала командирским тоном. Наташка и Борис с похоронным видом присутствовали тут же. Я поискал взглядом Андрея и не нашел его. Ага, значит, он на улице, и брат с сестрой боятся выходить.

Толик потер руки и занял свое место во главе. На столе стояли напитки, тарелки и овощи. Мама и Ирина пошли за горячим, вернулись вместе с Андреем, который зыркнул на меня волком и, пока никто не видит, крутнув кулаками, показал, как сворачивает мне шею. Я улыбнулся и понял вверх большой палец — Андрей покраснел, раздул ноздри.

Взрослые были заняты собой и не заметили назревающий конфликт.

— Дети, просим к столу! — проговорила веселая и уже изрядно пьяненькая Ирина.

Андрюша прошелся к дивану и демонстративно развалился в середине, чтобы мы не смогли скучковаться. Я принял вызов и, улыбаясь, занял место по левую его руку, говоря:

— Спасибо, что позаботился!

Наташка поняла мою задумку и плюхнулась справа, оперлась о спинку. Я нашел взглядом маму и ненадолго забыл о двоюродном братце. Она светилась, на щеках появился румянец, в глазах — живой огонь.

— Давайте выпьем за здоровье нашей Оленьки! — поднимаясь, провозгласил Толик. — Многих лет!

— И счастья! — сказала Ирина, вставая и обнимая Толика. — У тебя чудесные, такие талантливые дети! Они сделали невероятное! За вас, родные!

Бабушка смахнула слезу. Чокнулись. Выпили. Опять чокнулись. Снова выпили. Завели разговор о бизнесе. Про то, как я удачно продал кофе, никто не знал в подробностях, и не нужно, а то им тоже захочется, и перебьют мне всю торговлю.

А вот про наши приключения с овощами бабушка рассказала в красках — и о сумасшедшей прибыли, и о том, как кавказцы хотели нас изгнать, а менты — ощипать. Алчный блеск в глазах Ирины сменился настороженностью, желание сделать так же и преуспеть — страхом все потерять.

Я дополнил рассказ двумя ночами на третьей полке, ментами, трясущими стихийных торговцев, и отсутствующими торговыми местами. Закончил так:

— Сейчас у нас по сути семейный подряд: дед получает товар и продает, мы здесь его товаром обеспечиваем. Туда-сюда не накатаешься. Вот если кто-то из вас уволится и останется в Москве…

— Зачем увольняться? — то ли удивилась, то ли возмутилась Ирина. — У нас есть Андрей.

Я закивал:

— Да, у него уже паспорт есть, вполне может поторговать. Деньги хорошие, что ты теряешь?

Я был уверен, что он встанет на дыбы — зачем так напрягаться, когда он привык жить на готовеньком и не париться?

— Ну уж нет, — выдохнул Андрюша. — У меня, вообще-то, учеба! А на каникулах надо отдыхать. И я… не торгаш я, в общем.

В начале двадцать первого века так рассуждала почти вся молодежь, никогда не знавшая нужды. Можно сказать, Андрюша опережал свое время.

— Давайте выпьем за то, чтобы каждый был на своем месте, — предложила тетя Ира.

— Это точно, — проворчал Андрюша, покосившись на меня — типа не рыпайся, барыга!

Пока взрослые развлекались, я думал, насколько выгоден такой семейный подряд. Допустим, чистая прибыль — двадцать две тысячи. Минус пять — зарплата деду, минус две — проводникам за провоз, тысяча туда-сюда, еще ж бабушка должна быть заинтересована, это ее абрикосы, и здесь она продала бы их тысяч на десять. Итого семнадцать тысяч, мне остается пять. Сто пятьдесят в месяц. Три средние зарплаты мужчины практически ни за что.

Ну и кофе. Им заниматься куда выгоднее. Его не хватает не только в нашем городе, но и наверняка — в соседних. Со временем мелкая торговля отомрет, но я успею вложить деньги в ценные бумаги и недвижимость. Вот только как сделать это, не привлекая к себе внимания? В нашей стране во все времена, если у тебя появлялось что-то интересное, находилась масса желающих доказать, что это заполучено незаконным путем.

Уйдя в расчеты, я не заметил, как все отправились на перекур, а за столом осталась только мама и Андрюша, которого ее присутствие совсем не радовало. Что ж, пусть он получит то, чего жаждет.

— Андрей, помнишь, ты обещал мне кассету? — Я поднялся и кивнул на дверь.

— Ниче я тебе…

Наташка тоже встала и последовала за мной. Когда оказался за маминой спиной, я направил палец на Андрюшу и изобразил два выстрела. До него наконец дошло, и он ломанулся за нами.

В прихожей схватил меня за грудки и прижал к стенке. Зашипел, упираясь чуть ли не лоб в лоб:

— Ты охерел, сопля зеленая? Ты на кого…

Я просунул руки между его руками