Пол остановился и перевел дыхание. Он отметил про себя, что без труда преодолел расстояние и добежал до первых домов Вильнев-Лубе, расположенного на севере пустынного берега Парка Вогренье. Был закат, и уходящее за горизонт солнце раскрасило небосвод и морскую гладь всеми оттенками пожара. От счастья сердце сладко замерло в груди. Он знал и испытывал не однажды такое мимолетное состояние, которое называют «эйфория бегуна». Феномен, когда в результате длительных физических усилий в мозгу вырабатываются эндорфины, гормоны, близкие по действию к морфию. В моменты стресса и тревоги Пол иногда прибегал к этому приему, полностью выкладываясь, как нынешним вечером, в испытании своих физических возможностей. Но на этот раз чувство просветления наступило не столько от эйфорического эффекта, вызванного оздоровительным бегом, сколько тем, что он почувствовал, как в нем нарождается, наконец, смелость стать самим собой. Шансом для этого было решение покорить Лорен. Он сделал круг, как обычно после своей традиционной пробежки, и вернулся к машине, припаркованной в пяти километрах отсюда.

На обратном пути Пол строил планы, как осуществить задуманное. Он вспоминал то, как поступала Элизабет в непривычных для нее ситуациях, проводя обходные маневры и используя различные уловки. Она часто успешно применяла подобную тактику в своей профессиональной практике, а также в личной жизни, когда бросилась завоевывать Пола. Однако сам он не имел опыта в любовных играх и не владел приемами обольщения, кодекс которых, к тому же, был специфичен в различных слоях общества. Но ведь преуспела же Элизабет в свое время, применив свою обходную стратегию. Она не отдала на волю случая возможность увидеться с Полом, но сама организовывала, подстраивала встречи с ним, и делала это неоднократно. И поскольку у него было еще несколько дней в запасе до отъезда, он решил проделать подобное с Лорен. По возвращении в свое убежище Пол тут же сделал несколько звонков. Прежде всего он позвонил тому, кто мог легче всего вступить в контакт с Лорен. Но Маркус Линдстрем был недоступен. Должно быть, он, после того как утихла буря, снова отправился в море и приближался теперь к берегам Италии. Пол колебался, звонить ли Роберто, который не упустил бы случая поиздеваться над ним после неудачи, свидетелем которой он был в демонстрационном зале салона. Но Пол был согласен нажить себе неприятности и в своих новых замыслах.

– Так что, маме понравился твой подарок?

Роберто не утруждал себя приветствиями или обычными вежливыми формулировками, когда отвечал на звонок собеседника, знакомый номер и имя которого высвечивалось на экране мобильника. Обычно Пол отвечал ему в том же духе.

– Она в восторге. Не помню, чтобы мой подарок приносил ей такое удовольствие. Она, как ребенок, все ее восхищает.

– Бедняжка, как же ей нелегко с твоим отцом.

– Угу… Я возил ее в Сан-Тропе на открытие Джиральи и там встретил Лорен.

– Ты что, ничего не замечаешь? Так она же ненавидит тебя.

– Что ж, ты недалек от истины. Но я принял решение изменить ее мнение на мой счет.

– А как же Элизабет?

– Мы с ней договорились по телефону, сегодня после обеда. Я подпишу согласие на развод, когда вернусь через две недели.

– О’кей, теперь, когда есть ясность, постараюсь тебе помочь. Мне не хотелось бы делать такое за ее спиной.

– Да я тебя никогда и не просил об этом, знаю, это не в твоих правилах.

– Знаешь, я видел, как моя мать страдает от бесконечных измен отца. Я не стал бы тебе потакать, если б ты поступал, как негодяй. Во всяком случае, ты меня удивляешь. Не думал, что ты можешь столь быстро разинуть рот на такой жирный кусок, как Лорен.

Пол хотел было ответить, но промолчал. Роберто ждал, когда он нарушит тишину.

– Роберто… чувствую, что это важно, мне кажется, что я готов рискнуть, – обронил он наконец.

– Я ждал именно такого ответа. Посмотрю, что могу сделать для тебя, тихонько, осторожненько. Конечно, не буду ей звонить напрямую, но должно же быть какое-нибудь мероприятие в ближайшие дни, где бы можно было подстроить встречу.

– Спасибо, знал, что могу на тебя рассчитывать. Нет больше советов? – добавил он весело.

– Есть. Позвони Маризоль. Расскажи ей свою историю, она рада будет помочь тебе, если сможет, женщины обожают сводничать, если не получается стать любовницами.

– А ревность? Не получится ли так, что она будет вставлять палки в колеса?

Это не стиль Маризоль. Она женщина с улицы, которая теперь со скуки умирает в своем золоченом дворце. Любовные истории и сусальные фотороманы, ничто ей так не нравится, как это.

– Ну, а Лорен? – спросил, наконец, Пол.

– Что, совет? Ну, чего проще! Будь самим собой, это все что могу посоветовать. В конце концов, поздно или рано маски спадут, и все станет ясно.

– Ну да, я пережил это с Элизабет.

– Ладно, буду держать тебя в курсе, если что-то узнаю. Ты тоже звони, когда будут новости. Мне кажется, что мы как-то помолодели, будто снова стали лицеистами!

Роберто повесил трубку и оставил Пола размышлять о том, как действовать дальше. Теперь, когда он ввел в курс дела третье лицо, отступать было некуда. Было еще не слишком поздно, чтобы звонить Маризоль, ковать железо, пока горячо. Маризоль тут же ответила и была рада его звонку. Она, не перебивая, выслушала то, что Пол рассказал ей о своей личной жизни, его разрыве с Элизабет, о том, как сильно влечет его к Лорен, а она, как кажется, испытывает к нему чувства отвращения и даже ненависти. Пол признался, что не знает, как приступить к делу, и попросил ее о помощи. После некоторого молчания Маризоль, взволнованная его признаниями, заговорила с ним вполне серьезным тоном. Роберто не ошибался, когда называл ее восприятие жизни «голубыми цветочками». Она призналась ему, что важнее всего для нее всегда была любовь, а вся ее жизнь была чередой всепоглощающих страстей. Она была тронута тем, что Пол поделился с ней своими переживаниями. Она была простушкой, потому сразу же пришла в лихорадочное возбуждение, она была деловой женщиной, потому тут же включилась в действие, начав с того, что стала детально анализировать создавшуюся конъюнктуру. Отношение к нему Лорен не поддавалось объяснению. Либо эта женщина была просто не в себе, либо влюбилась в него без памяти и хотела это скрыть. Интуиция подсказывала ей, что надо ставить на вторую, более романтическую версию. Маризоль была полностью захвачена перспективой авантюры, которая могла бы добавить перчику в монотонность ее пребывания на