боли в раненом боку. Но это ничто по сравнению с рукой, которая едва меня не прихлопнула. Все оставшиеся силы я вкладываю в три действия. Одним движением изгибаюсь и поднимаюсь на ноги, вторым – рассекаю опущенную руку твари, отсекая кисть, перехватываю меч поудобнее и замахиваюсь, чтобы со всей силы опустить на шею беса. И на третьем движении лезвие едва прорубает плотный мех и толстую кожу, застревая в позвоночнике. Надсадный вой из-за отрубленной руки обрывается, мы оба замираем. По моим губам пробегает нервная улыбка от мысли, что я выжила. Но тут бес просто поворачивает голову. Рукоять меча выскальзывает из моих окровавленных пальцев. Я настолько ошарашена, что не чувствую удар в живот, а осознаю произошедшее, только отлетев на несколько метров.

Я скручиваюсь от боли и выплёвываю кровь на мох. У меня не осталось оружия, кроме кинжала в сапоге. Он короткий – разве что войдёт твари в глаз.

Я не найду княжну за две недели, а Ясна не получит топорик. Мы обе проиграем этот спор.

С самого начала не стоило надеяться, но я упрямо тянусь за последним своим оружием. Не хочу, чтобы сёстры думали, что я сдалась. Мне кажется, что я изо всех сил тянусь к сапогу, но в действительности почти не двигаюсь, обессиленная потерей крови.

Вяло моргаю, наблюдая, как бес, шатаясь, поднимается на ноги. Он уже не воет из-за своей культи, оставшейся от руки, и не обращает внимания на собственную тёмную кровь. Даже при таком ранении её мало, она загустевшими каплями падает на мох. Если бы не расплывающееся зрение, я заметила бы тень раньше. Но обращаю внимание, только когда она проскальзывает мимо беса, одним движением мимоходом распарывая ему брюхо. Фигура в чёрном не останавливается, делает широкий шаг вперёд, наступая на валун, подпрыгивает, другой ногой отталкивается от толстого ствола и оказывается на широкой спине нечисти. Тень настолько быстра, что бес реагирует с запозданием. Опускает взгляд на свою рану в момент, когда противник уже на его спине.

Тот проворачивает меч и протыкает шею беса насквозь. Нечисть спотыкается и падает на колени, соперник соскакивает со спины твари с лёгкостью, будто со своего верного коня. Подходит сбоку, вырывает мой меч, отбрасывает в сторону как бесполезный хлам и взмахивает чёрным клинком.

– Морок, – ненавистное имя с кровью пузырится на моих губах.

Тот одним движением отсекает бесу голову, доказывая, что его оружие в разы острее. Голова нечисти откатывается в сторону, а тело падает вслед за ним, но Морок на этом не успокаивается. Он деловито, по-хозяйски обходит беса вокруг, отрубает ему каждую часть тела и распарывает торс ещё несколько раз.

Ищет все нити.

Он знает, что делать.

Я бы восхитилась его мастерством и уверенными движениями, если бы не знала, что наблюдаю за работой мясника. Когда он закончит с бесом, наверняка добьёт и меня.

Не издавая ни звука, я наблюдаю, как Морок с поразительной жестокостью расправляется с телом так, что месиво из плоти и костей под конец мало напоминает то, чем оно было. Я сосредотачиваюсь на его маске. Стискиваю пальцами тонкий кинжал, решая вогнать его противнику в шею, если он подойдёт и наклонится достаточно близко.

Рубящие движения Морока замедляются. Он поворачивает голову. Заметив меня, он широкими шагами приближается. Я продолжаю держать глаза широко распахнутыми, чтобы улучить удобный момент. Если я потеряю сознание, то для меня всё будет кончено. Глаза слезятся, а земля подо мной качается, словно на волнах.

Кажется, я всё-таки теряю сознание на какие-то секунды, потому что неожиданно слуга Тени оказывается прямо надо мной, нависает, закрывая солнечный свет широкой спиной. Он дёргает в сторону мою руку, которой я зажимаю бок, силясь остановить кровотечение. Его чёрные кожаные перчатки кажутся удивительно холодными при соприкосновении с моей кожей. Я шиплю на него, пока тот прикасается к ранам, а как только он опускается на колено, выхватываю кинжал и пытаюсь вогнать ему в шею.

Он блокирует, даже не глядя.

Просто поднимает вторую руку и перехватывает, до боли сжимая мою кисть. Несколько проклятий вперемешку с кровью льются из моего рта, когда Морок бьёт моей рукой о своё колено, мои пальцы слабеют, и я невольно выпускаю последнее оружие.

Морок что-то ищет в своей одежде. Насильно заталкивает мне в рот какие-то травы, я силюсь выплюнуть, но он зажимает мне нос и вливает горькую жидкость. Я пытаюсь закричать на него. Но мои брыкания никак не беспокоят слугу Тени. Он зажимает мне рот.

– Жуй, – приказывает он.

От его жуткого голоса, больше похожего на низкое, вибрирующее эхо, у меня мурашки ползут по спине. Я надеялась, что он меня добьёт. Но, видимо, для каких-то ритуалов живая я ему гораздо полезнее. А это ещё хуже.

19

Я прихожу в себя, но не открываю глаза. Пытаюсь вспомнить, когда и как я отключилась, а вспомнив о встрече с бесом и Мороком, концентрируюсь на своём теле, надеясь, что все его части при мне.

Первое, что я чувствую, – это твёрдую землю под боком. Ощущаю её прохладу даже сквозь плед, на котором лежу. Второе ощущение – это боль. Не во всём теле, скорее в спине, животе и боку. Третье – кажется, у меня затекли руки. Не понимаю, как это произошло. Неловко перекатываюсь на спину: сверху я укрыта шерстяным покрывалом, из-за чего путаюсь в обилии ткани. И только после открываю глаза.

Голубое небо местами затянуто облаками, утреннее солнце приятно греет, а ветер хоть и прохладный, но не сильный. Я на какой-то поляне с редкими деревьями. Моргаю, прислушиваясь к журчанию воды, скорее всего, совсем близко река. Неожиданное шуршание и звук шагов заставляют моё тело моментально напрячься. Бок снова отзывается ноющей болью, и я судорожно выдыхаю.

Мне даже не приходится искать источник шума, как Морок оказывается рядом и нависает сверху быстрее, чем я успеваю скосить взгляд. Я задерживаю дыхание, вжимаясь в землю, и разглядываю его маску. Это не тот Морок, которого я помню с нападения на мой родной дом. Тот носил маску ворона, у этого же словно череп оленя. Его легко узнать по тонким отросткам, где должны быть рога. У чёрно-золотой маски Морока они совсем короткие и не мешают капюшону его плаща скрывать голову. Я стискиваю зубы, а слуга Тени ничего не говорит, просто смотрит. Я не знаю, что ему от меня нужно, хочу поднять руки и отогнать его прочь, но не получается. Сбрасываю покрывало, чтобы