Проскочив «насквозь» в очередной раз, он развернулся, тут же вскидывая руку с мечом. Удар оказался такой силы, что от лезвий при соударении брызнули искры. Отступил на один шаг назад, давая себе чуть больше пространства, и вновь рванулся вперёд, пригибаясь и уходя от чужой атаки.

Джанмариа Гринд всегда поучал его: «Противник не должен знать, что ты из себя представляешь. Не давай ему полной картины». Это правило действовало и на поле боя, и в жизни. Окружающие знали, что первый тави хорошо обращался с оружием, что смыслил в тактике и стратегии. Единицам было известно, к какому народу он принадлежал, и никому – врождённая предрасположенность суламаррэ к использованию сарпиды. Более сложная, чем магия и мороки, менявшая саму сущность мира, во Второй Эпохе она считалась идеальным оружием, и не занимался её развитием лишь ленивый.

Семь лет отсутствия он провёл не только в попытках найти то место, где когда-то жила семья. Вновь оказавшись спиной к противнику, первый тави раскрыл свободную от меча ладонь и, разворачиваясь, взмахнул ей по дуге от себя. Воздух заискрил лёгкими сполохами, застыл на мгновения – и тут же метнулся на огненного сотнями ледяных невидимых стрел. Увернуться ото всех было невозможно, отбить – нельзя. Лишь попытаться сократить количество мелких, глубоких порезов, но Иблис почти не двинулся с места, только склонив голову набок. Сарпида вспорола воздух рядом с ним, отсекла пару золотистых прядей, опавших полукольцами на поверхность мостков.

Единственный порез, который удалось заметить тави, пришёлся на щёку, точно под правым глазом, но время для подсчётов было неподходящее. Пользуясь, пусть и малым, но преимуществом, он в очередной раз проскочил через переход, обернулся, нанося удар в спину не успевшему развернуться противнику. Лезвие прошло через правое плечо, пачкаясь в крови, но та не начала ожидаемо исчезать при взаимодействии с открытым воздухом.

Прежде, чем Самаэль успел сделать что-то ещё, грудь будто прошило раскалённым штырём. Опустив взгляд, первый тави увидел лезвие сабли, пробившее грудную клетку насквозь.

– Разуй глаза!– рыкнул на него тот, кто нанёс удар со спины.

Боль отрезвила, словно вылитый на голову ушат ледяной воды. Вновь посмотрев на своего противника, он увидел сестру, мелко дрожавшую от страха и боли в раненном плече. Вся в мелких порезах, но все ещё живая, спасённая от верной смерти по чистой случайности.

Иблис, стоявший на противоположном краю мостков, только с виноватой улыбкой развёл руками и без какого-то интереса в глазах проследил за тем, как тави резко убрал оружие от сестры.

Поддержка со спины исчезла, и в её необходимости Самаэль уверился только в этот момент. Пошатнувшись, он осел наземь и не упал назад только благодаря Алане, кинувшейся на помощь.

– Нет, нет, нет!– затараторила она, потянувшись трясущимися пальцами к сабле в его груди.– Нет!

– Вытащишь – он захлебнётся в собственной крови.

Мимо них прошли, и лишь спустя пару мгновений первый тави увидел того, кто нанёс решающий удар в этой схватке.

Остановившись между ними и Князем, Гленн указал рукой в сторону города.

– Мы уходим. К ним прибыло подкрепление, сейчас люди Гласеа в меньшинстве.

– Порой мне кажется, деньги ты берёшь за то, чтобы портить мне всё веселье,– картинно вздохнул Иблис.

Наклонившись в сторону, чтобы увидеть Самаэля, он помахал ему правой рукой, на ладони которой был слегка дымившийся от «горевшей» крови порез.

– Высшего может убить только высший, генерал. Меня – только мой отец. Но ты был неплох.

Проследив, чтобы на мостках они остались только втроём, Гленн обернулся к Алане.

– Он не умрёт, но не трогай саблю. Дождитесь лекаря.– Грустно улыбнувшись, он отсалютовал тави.– Удачи.

Попытавшись вдохнуть, Самаэль быстро отказался от этой затеи. Наёмник был прав, но легче от этого не становилось – каждое движение отзывалось жгучей болью в груди.

Алана, совершенно растерявшаяся, заплаканная, то и дело тянулась к испачканному в его крови лезвию, но в последний момент себя одёргивала. В конечном итоге она решилась только отползти ближе к перилам, чтобы, оперевшись на них спиной, дать достаточную опору.

– Прости,– сумел выдавить из себя Самаэль.– Не понимал… что творю.

– Молчи, дурак! Молчи, ну?!– она хотела было его ударить, но в последний момент вспомнила об их положении.

Обняв брата за шею, она с всхлипом прижалась щекой к его волосам.

– Ты ведь не умрёшь? Не оставишь меня одну?– её голос дрожал, под конец сорвавшись в сипящий шёпот.– Скажи, что не оставишь.

– Нет. Просто… отдохну.

Последним, что он услышал перед тем, как позволил темноте поглотить себя, был отчаянный крик сестры о помощи.

5.

Ощутимо ударившись спиной о стену дома, Айорг с искренним разочарованием услышал звон отлетевшего в сторону посоха. Сожалеть о нём времени не было: оружие нужно было возвращать, но Гласеа, просчитавший это желание, ударил с нужной стороны. Вынужденный уклоняться, валакх вильнул в противоположном направлении, отдаляя себя от единственной защиты, кроме когтей и клыков, какая имелась в арсенале.

То, чего он опасался в самом начале, стало реальностью – иного выхода, кроме обороны, не оставалось. Бегать кругами его не прельщало, однако, после того, как один из когтей, не выдержав удара лезвия, переломился пополам, эта тактика перестала казаться такой уж несовершенной. Об убийстве высшего можно было не мечтать, но достаточно было вывести его из строя на время, достаточное для бегства.

Швырнув перед собой рамку перехода и тем самым спасшись от очередной атаки, валакх в следующую секунду получил удар под рёбра с левой стороны. Наивным было думать, что с младенчества умевшие обращаться с сарпидой существа попадутся на эту уловку, но Гласеа подобрался достаточно близко, чтобы не успеть увернуться от рубящего удара четырьмя костяными наростами когтей. Хотя бил скорее на удачу, чем с чётким просчётом действия, Айорг сумел попасть ему по глазам.

Отшатнувшись назад и рыча ругательства, ифрит схватился за лицо одной рукой. Это была та самая нужная фора, длившаяся считанные секунды прежде, чем сквозь месиво из крови и плоти на него бы уставились целые, горящие безумием и прекрасно всё видящие сапфировые глаза. Не медля ни мгновения, валакх одним резким движением рванулся вперёд, преодолевая делившее их расстояние. Схватив огненного за волосы, он с силой дёрнул назад, заставляя запрокинуть голову.

Четыре ряда острых челюстей сомкнулись у Гласеа на горле, разрывая кожу, мышцы и грозясь вот-вот переломить кости, но даже из такого положения можно было извлечь пользу.

Задохнувшись из-за двух ударов – в грудину и левый бок, валакх отпрянул назад. Они с Гласеа одновременно закашлялись, хватаясь каждый за своё ранение. Высший или нет, но даже ифрит не мог спокойно пойти дальше после того, как ему чуть не откусили голову.