он умел сказать с таким выражением, после которого становилось понятно, что возражать бессмысленно. Я пошел договариваться с командиром, а «Бас» пошел переодеваться для выхода на передок, не дожидаясь разрешения командира.

— Ну что? — спросил он меня, когда я вернулся.

— Командир дал добро.

— Ну вот и отлично, — ответил Серега, осматривая автомат. — Тем более, я там уже был и все разведал со своими.

А ты нет. Готов?

Я кивнул.

— Тогда вперед и с песней.

— Хорошо, — с улыбкой ответил я.

Уверенность «Баса» передалась мне, и стало радостно, что он вызвался.

— Пойдем через автобазу и посадку. Я примерно представляю, где трое лежат, а четвертого поищем.

— Если от него хоть что-то осталось.

С утра к нам уже сюда приехали Сергей и Саня — журналисты с РИА «Новости». Они сняли стелу и еще какие-то локации, сняли бойцов и взяли у них интервью. Узнав, что мы с Серегой выдвигаемся в город, Саня нашел меня.

— Можешь нас с собой взять в Бахмут?

— Не могу. Там опасно. Тебя там завалят, а с меня три шкуры спустят.

— Ну, может, по-быстрому? — не унимался он.

Но я отрицательно помотал головой, скорчив очень жесткое лицо.

— Тогда, давай я тебе камеру «GoPro» на шлем дам?

У тебя вот и крепление под нее есть.

— Камеру давай. Но чур потом мне подаришь видосик.

На этом мы и порешили. Камера села на американский шлем как влитая, и я даже не ощущал ее веса.

Поиск погибших товарищей

До этого я видел Бахмут только в камеру с коптера, и это был мой первый заход в город. Когда мы выдвинулись и шли через все наши позиции, через «Циклоп» и «Минотавр», в груди появилось мерзкое чувство тревоги. Интуиция подсказывала, что место, в которое мы выдвигаемся, все еще остается небезопасным. Буквально в трехстах метрах от этих домов, с той стороны огородов от ступни «валенка», шли бои между украинцами и «Пятеркой». Серега как опытный пионер приграничья хорошо знал все тайные тропы и незаметно провел меня до самой автобазы. Мы пробирались по разбитым дорогам с воронками от мин и разбитыми пикапами. Проходили мимо сложенных и разрушенных пятиэтажек в узкий «частник» у дороги. Перепрыгнули через шоссе и оказались в привычных для нас полях. Каждый сантиметр этого города и земли был поврежден пулями и осколками.

Я почувствовал диверсионный кураж и прилив адреналина, который привычно наполнил упругостью конечности и просветлил разум. Легкая колючка пробежала по всему телу, и тревога отступила, освободив место азарту и непринужденности. Я, старясь двигаться бесшумно, следовал за «Басом» и видел, как он превратился в такого же боевого кота на мягких лапах. Было ясно, что бои в городе для него не в новинку. Если бы мы были с ним диверсионно-разведывательной группой противника, то могли бы легко убить «Пегаса», который запускал дрон и даже не заметил нас, когда мы к нему подкрадывались.

— Луганск? — крикнул я ему, и он испуганно оглянулся.

— Это я, — вместо отзыва на пароль крикнул он. — Запускаюсь. РЭБами глушат все. Только тут хоть немного можно взлететь метров на тридцать-сорок.

За три месяца нахождения на передке украинцы угнали и посадили десяток наших дронов. Но именно благодаря умелым действиям «Пегаса» мы получили много сведений о противнике и смогли уничтожить множество целей с его солдатами. Финансовые потери были оправданы сэкономленными жизнями наших пацанов.

Когда мы крались по посадке в сторону первых домов Бахмута, с северо-востока прозвучал сильный взрыв, и в небо повалил черный дым.

— О! Что-то серьезное там взорвали!

БМП ВСУ

Не успел я закончить эту фразу, как мы услышали по рации, что наши взорвали украинскую БМП, которая несколько дней не давала нам покоя.

— «Хозяин» — «Крапиве»? Мне нужно видеоподтверждение подрыва, — вышел на связь командир отряда.

Уничтожение бронетехники было редким событием, и поэтому на него обратил внимание даже он.

— Принято, — ответил «Крапива» и отправил «Пегаса» снимать подтверждение.

Наше путешествие продолжалось под эти переговоры. Рация на передке заменяет и средство общения, и радио, в котором ты слышишь все, что происходит вокруг. Слушая информацию, мозг дорисовывал визуальные картинки и создавал свою программу новостей в голове. Передовые группы работали в голенище «валенка» и уже практически заканчивали его зачистку.

— Вижу горящую БМП, — подтвердил Пегас. — Ту самую, что нас гасила.

— Молодцы! Поздравляю с удачной охотой. Видео в штаб привезите, — радостно поздравил нас «Хозяин».

Слушая его голос, я представил, как он ухмыльнулся, говоря эти слова. Командир всегда воспринимает успехи своих бойцов немного на свой счет. Представляя его, я тоже порадовался, что отряд уничтожил технику. Если бы мы умели то, что умеем сейчас, тот танк, который немного подпалили АГСами, не ушел, а был бы сожжен из РПГ. Наука «Горбунка» давала все больше бонусов.

Мы с Серегой подобрались поближе к дороге и по одному, прикрывая друг друга, запрыгнули в «частник». Сначала пошли осматривать те дома, в которых пацаны работали в первый день. Нам нужно было найти тела или то, что от них осталось, и вооружение бойцов.

— Срисуют нас тут днем, конечно, — предположил «Бас».

— Да вроде «птичек» нет, — ответил я, прислушиваясь и глядя в безоблачное небо. — И одеты мы как украинцы. Ты вон полностью в их пиксельке и экипировке. Да и повязок никаких у нас нет.

— Ну-ну…

Повязки мы не использовали, потому что по данным нашей разведки ВСУ используют белые и красные повязки, когда заходят диверсионными группами на нашу территорию. Чтобы отличаться и от них, и от всех остальных, мы работали без опознавательных знаков.

Первым мы нашли тело бойца, который был убит пулеметчиком и упал в проходе дома. Его ноги, которые остались снаружи, были целыми, а все, что находилось внутри дома, сгорело. Тело было покрыто черной коркой и не поддавалось идентификации. Я просто знал, что это он. Мы вышли на «Горбунка» и доложили координаты, где лежит боец, чтобы он сам сформировал группу эвакуации в отсутствии «Баса».

Мы стали продвигаться вперед, обследуя дома первой линии. Дом за домом, подвал за подвалом мы осматривали полуразрушенные и выгоревшие строения, всматриваясь в мусор из стекол, битого кирпича и искореженного железа. Когда мы пролезли в третий по счету дом, я услышал шорохи и дал знак «Басу» остановиться. Шум и пыхтение приближались, и я уже был готов к бою, когда из-за угла появилась наша группа эвакуации, которая тащила носилки с телом.

— Ребята? — окликнул я их.

Они замерли от неожиданности