— Это мы. Не пугайтесь, — помахал им «Бас».

Группа подошла, и мы, спрятавшись в доме, показали им, откуда нужно забрать нашего сгоревшего бойца. Пока я объяснял командиру группы место, «Бас» разговаривал с оставшимися и расспрашивал, как там на передке, откуда они пришли. Мы попрощались с группой, и я увидел, что Серега чем-то очень доволен. В глазах, которые не закрывала балаклава, искрилась улыбка.

— Повезло, что «Тюрлема» после госпиталя вернулся. Мог бы отморозиться, а он вернулся.

— Нормальный мужик, — согласился и кивнул я.

— В перспективе легко может стать командиром эвакуации. Лазит туда, куда даже разведка не лазит. Тем более он Вэшник.

— А «Прапор» куда делся? — вспомнил я про героического мужика.

— Да его в другой отряд забрали. К «Кинетику». Мне один человек, который его видел, рассказывал. Командиром группы.

— Жаль.

— Да и эти молодцы. Говорят, пока ходили за «двухсотым», включились в штурм, и два дома забрали, — с гордостью за своих бойцов сказал Серега.

Он, как и «Хозяин», был рад храбрости бойцов, из которых состояла его команда. Он смотрел вслед удаляющейся группе эвакуации и всем своим существом показывал, что переживает за каждого из них. Несмотря на всю свою жесткость, Серега был очень добрым и сопереживающим человеком, душой болея за тех, кто был достоин его уважения.

— Работа, конечно, адская. Но они видят, что и я здесь, на передке, и поэтому лучше меня не выводить из себя трусостью.

Он посмотрел на меня.

— И тогда все будет хорошо у нас. Так что такие дела.

— Согласен, — ответил я и улыбнулся. — Пошли дальше.

Мы шли между разбитых и сгоревших домов, и я удивлялся тому, что нас не заметили ни «Пегас», ни группа эвакуации. Эта часть домов была абсолютно пустынна, и если бы украинцы ночью незаметно заползли сюда с фланга, на котором они рубились с «Пятеркой», то легко могли бы вернуть себе этот участок. Из-за быстрого продвижения и потерь нам приходилось подтягивать тыловые группы и быстро бросать их в бой, не создавая сзади укрепов, насыщенных личным составом.

— Мы бы с тобой легко могли снять тут незаметно всех наших фишкарей, а остальных закидать гранатами. И все.

Зайти ночью оттуда, — я показал на запад, где были украинцы, — и опять занять позиции. Нужно «Горбунку» сказать, что тут нужно усиление, чтобы нам фланг не подрубили.

— Согласен, — не оборачиваясь сказал «Бас». — Не пользуется противник прорехами в нашей обороне.

Зайдя в дом, я по мелким деталям почувствовал гнетущую боевую атмосферу. Валялись две каски наших бойцов, украинский бронежилет в крови, много гильз и оберток от пачек с патронами. Внимательно осмотрев помещение и проверив подвал, мы двинулись в следующий дом. Спуска в подвал не было, и я на всякий случай крикнул вниз: «Есть кто в подвале?». И, не получив ответа, закинул туда гранату.

В доме валялось штук двадцать коробок от «Мавиков» и были разбросаны ящики от БК.

— Вот откуда они запускались.

— Да. Точка тут была. Столы к окнам придвинуты и диваны. Может, и пулемет отсюда работал. Судя по гильзам.

В следующем доме я нашел разорванный украинский бронежилет и услышал по рации, что наша группа нашла «Кабзика» — одного из пропавших без вести бойцов. Оставалось найти еще двух, один из которых при первом штурме упал в подвал. Он должен был быть в следующем доме, который я видел из окна. Подойдя к окну ближе, я увидел фрагменты тела — ногу с торчащей костью — и автомат.

— Я что-то нашел, — сказал я Сереге, который осматривал дом внутри. — Нога торчит с костью. Ее, видимо, оторвало ему.

И автомат.

Я стал мысленно строить маршрут, как можно было бы подобраться ближе к останкам, и увидел мину ОЗМ-72, привязанную к электрическому столбу.

— Нужно бы ее тротилом подорвать, чтобы другой кто-то не подорвался.

— Здорово. А я только хотел обойти вокруг, — заговорил «Бас», подходя ко мне.

— Да, я сам сейчас гляну.

Не успел я выйти из дома и вдоль стенки продвинуться ближе к этому месту, как раздался взрыв польской бесшумной мины, и я почувствовал сильный удар в левую сторону головы. Ощущение было такое, что мне кто-то сильно зарядил ногой по лицу. Один раз на срочке меня били трое дембелей за дерзость в их адрес, и ощущения были примерно такими же. Это был нокдаун, и я поплыл от этого удара. Лицо моментально перекосило и речь стала смазанной.

— Ой, блядь! — заорал я и стал сдерживаться, чтобы не орать сильнее. — Серега! Серега! — стал я звать «Баса» чтобы он посмотрел, что со мной.

Шатаясь, я вернулся в дом, и он стал меня осматривать.

— Осколок торчит прямо над бровью. Давай достану и перемотаю голову.

Он стал искать мою аптечку.

— Нельзя вытаскивать! — вспомнил я курсы медицинской помощи.

— Я же тебе говорил, что он в нас кидает, а ты говоришь не в нас. Пристрелялся, сука. Сейчас перемотаю, и в подвал пойдем, пока не прилетело что-то тяжелее.

Пока «Бас» перематывал мне голову, рядом прилетело еще несколько мин. Мы вышли на связь с «Горбунком» и доложили, что нашли «двухсотого» и что я ранен. В момент доклада одна из мин разорвалась прямо возле входа, ранив Серегу в ногу ниже колена, в икру. Мы поменялись местами, и я из раненного, которому он оказывает помощь, превратился в того, кто должен оказать помощь товарищу. Мы быстро переместились в глубь помещения, и он стал осматривать себя и перематываться. Кровь толчками выливалась из раны. Достав свою аптечку, он прижал рану гемостатиком и наложил на нее жгут. Мы приняли решение перебежать в соседний дом, где подвалы были надежнее, и, переждав обстрел, выдвигаться назад. Группа эвакуации, видимо переживая за нас, хотела выдвинуться сюда, но мы запретили им это делать и решили выползать сами, чтобы не рисковать группой. Как только мы заскочили в подвал, у его входа разорвалась одиночная мина, не причинив нам вреда.

— Из подствольника херачат, наверное. Был бы АГС, они бы нас очередью накрыли.

— Меткий, сука, хохол! Нормально навесиком бьет.

«Повезут меня в Россию или будут лечить тут?» — вертелась мысль в моей голове. С одной стороны, было привлекательно оказаться в госпитале, а с другой — было обидно, что мы попались в эту ловушку и оба получили ранения.

Быстрыми, насколько можно при ранении Сереги, перебежками мы доковыляли до дома, который был прямо напротив дороги, ведущей к базе. Притаившись у стенки дома, мы стали прислушиваться к звукам в небе и осматривать кратчайший путь к посадке.