запросил у паренька, как у главы похода, разрешение на привал.

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Глава 21

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Лич прозябал на глубине двадцати метров уже шесть с половиной лет. Его поймали случайно, во время вояжа в один из выживших городов в грузовой телеге — подчиненный возница, полностью лишенный страха, оскорбил стражника, а тот в отместку решил перетряхнуть весь груз и наткнулся на ящики с мертвецами. Поймать специально такого интригана было невозможно, но случайность, роковая ошибка…

Куб из мифрила и орихалка, куда его утрамбовали, отталкивал мертвых. Руны на клетке искажали и голос Отца и приказы лича: докричаться до зомби и внедрить в их тупые умы команду привести человека, чтобы разобрал клетку, не выходило — мертвецы либо приносили труп, либо уходили и не возвращались.

Единственное, что лич мог — понемногу превращать территорию вокруг себя в кладбище, отравляя землю своей силой и своей ненавистью. Несколько сотен зомби, десяток скелетов и даже парочка заплутавших призраков — его армия росла. И она ему пригодится, когда лич выйдет наружу. Сила, вложенная в прутья клетки, с годами слабела, и лет через сорок магия на прутьях окончательно исчезнет. И тогда клетка перестанет отталкивать мертвых, и зомби раздерут прочный металл когтями. Или приволокут какого-нибудь кузнеца, который вскроет клетку. Единственная проблема — через сорок лет без движения и общения от прежней личности останется лишь огрызок.

Ненависть постепенно поглощала его разум. Он уже разучился выстраивать многоступенчатые многоходовки, на которые был способен при жизни — разум угасал от бездействия. Он уже трижды вспомнил свою жизнь, прогнал перед внутренним взором каждый день, домысливая то…

НЕНАВИЖУ!

…что не помнил. В тишине, которую никто кроме него не нарушал вот уже шесть с лишним лет, во мрачной тьме, угасали чувства, воспоминания теряли краски, расплывались туманом. Интриги, которые в прошлом казались простейшими, теперь виделись гениальными. Единственное, что не угасало — ненависть к живым. Ненависть грела, будто заботливая мать.

А ещё иногда до него доносился голос нового Отца — Кигулара. Того, кто руководит всеми, перешагнувшими Грань. Их бога, единственного живого бога во всем Наддиене. Он редко шептал что-то разборчивое — клетка стала препятствием даже для ненаправленной божественной магии, но то, что он слышит хоть кого-то, пусть даже в мыслях, поддерживало силы лича. Оставляло что-то кроме всепоглощающей ненависти.

А потом случилось неожиданное. В курган пришли живые, и слуги, которых лич собирал и обращал на протяжении более шести лет, начали умирать.

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

* ⠀* ⠀*

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Глебос с утра ходил задумчивый и отвечал мне и сопровождающим невпопад — видимо, просчитывал все выгоды от создания своей Гильдии. Не знаю, к чему он придет в итоге, но думаю, решится на такую авантюру. Мне же будет достаточно того, что я смогу прийти в место, где нанимают проверенных людей на дело, и за мешок с золотом найму команду лучших авантюристов, чтобы с их помощью дойти хоть до ближайшего некрополиса, хоть до столицы. Ну, а то, что эти люди в остальное время нечисть вычистят, по подземелью мелкой гребенкой пройдутся, уничтожая нежить, будет дополнительным бонусом.

В общем, Глебос размышлял, сопровождающие сопровождали, по большей части молча, или перекидываясь малопонятными шутейками, а я же занимался тем, что учил навык стрельбы из лука с помощью книг. Выучу — поглощу. В рюкзаке прятались ядра, с помощью которых я планировал прокачивать непрофильные навыки, но пока я откладывал это усиление. Была мысль использовать его после Алтарной, мол, поглотил одно ядро, но с помощью тайных техник из будущего усилил другие навыки, но обломался, когда меня сканировали маги. Теперь уничтожение закупленных в Оклорде ядер тоже откладывалось — не у всех же на глазах поглощать артефакты. В планах было довести каждый навык из второстепенных до ранга мастера, но делать это лучше уйдя на недельку подальше от людей, чтобы соврать про тренировки, если кто начнет спрашивать. Правда, я всё больше раздумывал, не стоит ли окончательно положить на конспирацию? Я и так уже мастер, зачем таиться? Будто у меня кто-то что-то спросит…

На вечерний привал встали приблизительно за семь километров от кургана — всё-таки дороги туда не вели, так что расстояние можно было подсчитать лишь «на глазок». Уютно потрескивал костерок, воины травили байки и с легкой опаской посматривали на двух неподвижных големов.

Там же Тенеплёт проявил легкую самостоятельность: перешел в тень и устроился рядом с лучницей и мечником, причём пугать их не пытался. Меня это заинтересовало, и я подключился к модулям голема, после чего услышал обрывок разговора:

— В каком смысле «не хочу»?! Ты разве не слышал, что нам сказал Арк? — едва слышно спросила лучница.

— Вызвать агрессию, осторожно намять бока, — прогудел здоровяк. — «Посмотрите, мол, из чего сопляк сделан». Но он же ребенок! Как можно бить детей, Санна?

— Меня больше волнует вопрос, как можно не выполнить прямой приказ?! — едко зашипела лучница. — Тем более, что мы его убивать не будем, как и калечить. Считай это тренировкой пацаненка. Ты же тренировал Глебоса в детстве? Вот и этого погоняй!

— Ла-адно, — протянул здоровяк. — А как вообще вызвать агрессию? Если я ему в тарелку с кашей плюну, меня ведь накажут!

Лучница тяжко вздохнула.

— Боги, как же с тобой сложно… Смотри!

Лучница поднялась с бревна, и пошла по направлению ко мне. Я сидел у костра, уткнувшись в книгу — разучивал навык стрельбы из лука.

— Эй, парень! — громко произнесла она.

Обернулись все, кроме меня — я продолжил пялиться в книгу. Женщина чуть смешалась, но потом обратилась снова, и голос её звучал чуть злее.

— Вилатос!

— Да?

— Я слышала, что големостроителями становятся только те, кто привык прятаться за спинами других. Это правда?

Я едва подавил желание закрыть ладонью лицо. Если бы мне здоровяк в кашу плюнул, это вышло бы изящнее.

— То же самое я слышал и о лучницах, — спокойно ответил я. — Это правда?

— Возможно, ты не знаешь, но женщинам дозволено больше, чем мужчинам, — справилась она с гневом.

— Но ведь луки берут не только женщины. Ты так изящно обозвала всех лучников слабым полом?

— Я лишь хочу сказать, что ты не самый храбрый человек, раз получил такой архетип, — с изяществом гружёного КАМАЗа вывернула она на оскорбление.

— Хорошо, — пожал плечами. — Не понимаю, почему ты считаешь меня недостаточно храбрым, если я в свои четырнадцать не стремлюсь сражаться на передовой, но