и выносливости, чтобы продолжать магическую бомбардировку «Гаргантюа». Гренад не оставалось ни у кого. Лучницы истратили практически весь свой запас стрел, а четыре корабля, замеченных Кипом ранее – два маленьких галеона и две каравеллы, – неуклонно приближались. Гэвин тихо выругался.

– Если это не произойдет в течение следующей…

Его слова прервал звук глухого, но невероятно мощного удара, казалось, потрясшего само море до основания. Кип бросил взгляд на Гэвина: как ни странно, его отец казался чем-то опечаленным.

– Их пороховой погреб находился ниже ватерлинии, чтобы туда было сложнее попасть случайным выстрелом. Да уж… не повезло бедолагам!

Когда дым начал рассеиваться, Кип увидел, что по обеим сторонам корпуса посередине корабля зияют огромные дыры. Со страшным скрежетом и треском дерева грот-мачта принялась крениться набок, словно человек, собирающийся выброситься за борт, сыпля стрелками из обоих «вороньих гнезд» и выламывая ослабленную палубу шкафута.

Немногочисленным счастливчикам удавалось спрыгнуть с палубы в море; повсюду бушевало пламя. Новые, менее масштабные взрывы трещали, словно кукуруза на противне. Потом шкафут не выдержал, мачта рухнула и судно сложилось пополам. Передняя половина огромного корабля, к удивлению Кипа, ушла под воду почти мгновенно – гораздо быстрее, чем можно ожидать от сооружения, целиком сделанного из дерева. Корма завалилась набок, ее вскрывшиеся палубы зияли, словно открытые раны, огромными бурлящими глотками засасывая в себя морскую воду.

Одна за другой пылающие палубы гигантского корабля уходили под воду, шипя и плюясь, извергая на поверхность деревянные обломки и искалеченные человеческие тела.

– Зачистим пловцов? – деловито спросил Железный Кулак еще прежде, чем корабль полностью скрылся под волнами.

Гэвин взглянул в сторону приближающихся кораблей.

Зачистим?… А-а, командующий имел в виду: «Нужно ли нам убить тех, кто остался в живых?»

– Среди них есть выцветки? – спросил Гэвин.

– Вроде не заметил, – отозвался Железный Кулак. – Но это не значит, что их там нет.

– Я тоже ни одного не видел, – подтвердил гвардеец, которого они прежде вытащили из воды.

Кип смотрел, как остатки «Гаргантюа» скрываются под волнами. На поверхности плавало множество мусора, но не так уж много людей. А ведь Гэвин говорил, что на борту было порядка семисот человек…

Орхолам, смилуйся над ними! Ибо твой Призма не милует никого.

– Нет, – наконец произнес Гэвин. – Лучше пускай это останется загадкой и пищей для буйных сплетен. Еще четыре мы сегодня не потопим. Давайте-ка по домам.

Они отошли на две лиги, чтобы перегруппироваться. Другие «морские колесницы» последовали их примеру, и не без труда, колыхаясь на волнах, им удалось вновь сформировать большой глиссер. Они потеряли семерых гвардейцев, еще у одной гвардейки в локте засела пуля – она останется калекой на всю жизнь. Повреждения других были менее серьезными: ожоги, небольшие порезы, потянутые мышцы из-за слишком резкого маневрирования. Одному парню мушкетная пуля обожгла шею, оставив длинный след на коже, который впоследствии должен был превратиться в шрам. Казалось, это доставляло ему какое-то извращенное удовольствие. А ведь на волосок левее – и пуля перебила бы сонную артерию!

Перекрест смотрел вокруг широкими глазами, часто моргая. Впрочем, он остался цел и невредим.

– Молот, – проговорил Перекрест, – ты действительно это сделал или мне показалось?

Он обратился к Черным гвардейцам:

– Я единственный, кто видел, как он взорвал половину этого чертова корабля?

– Я тоже видел, – отозвался один.

Другие закивали, хотя и не все.

– Мы видели, – подтвердил Железный Кулак. – Молодец, Молот, неплохо сработано.

– Неплохо? – вскричал Перекрест. – Да это было грандиознее Орхоламовой задницы!

Гвардейцы рассмеялись, и даже Железный Кулак ухмыльнулся и не стал отчитывать его за ненормативную лексику.

– А потом, когда весь корабль взлетел на воздух – это тоже был ты? – спросил Перекрест.

– Нет, это уже он, – Кип кивнул на отца.

Он исподволь разглядывал Гэвина. Тот смотрел на него со странным напряжением во взгляде, который не был полностью одобряющим. Кип думал, что отец будет им гордиться, однако вот оно опять – это чувство, будто в глубине души Гэвин что-то от него утаивает. Избегает принять его полностью.

– Как вы это сделали? – спросил Гэвина один из гвардейцев – кажется, его имя было Норл.

Гэвину вопрос не понравился. На какое-то мгновение Кипу показалось, что он вообще не собирается отвечать, но потом его взгляд скользнул по оставшимся Черным гвардейцам. Сегодня они потеряли едва ли не половину своего состава.

– Я создал из крысы голема и заставил ее отправиться к пороховым бочкам и там взорваться, – тихо отозвался Гэвин. – Такие вещи обычно приходят в голову выцветкам, так что наверняка у них кто-нибудь стоял на страже, чтобы предотвращать подобные попытки. Но я решил, что первый взрыв может дать мне шанс. И не ошибся.

– Но ведь делать големов запрещено, – не удержался Кип.

В ту же секунду он понял, что сморозил глупость. Уловка сработала; весьма вероятно, что она спасла им всем жизни. В любом случае, несомненно, решила исход сражения.

– Это уж мне решать, что запрещено, а что нет, – отозвался Гэвин. Но в его голосе не было резкости: в нем звучала усталость. – Сейчас мы поедим, потом перевяжем раны, насколько сможем, и отправимся домой.

Они ели в молчании. Каждый ощущал рядом с собой пустые места. Да, они победили. Они уничтожили семьсот с лишком человек, потеряв всего семерых. По любым меркам это была не просто победа – это была великая победа! И тем не менее гвардейцы сидели молча и жевали чисто механически: не потому, что были голодны, но поскольку были достаточно дисциплинированны и понимали, что после тяжелого сражения их телам необходима поддержка.

– Это повторяется раз за разом, – произнес Железный Кулак. Они сидели на палубе, жуя галеты и колбасу. – Вот и сегодня вы снова это сделали.

– Что, потопил корабль? – переспросил Гэвин.

Кажется, попытка вернуться к прежнему беззаботному тону стоила ему некоторого усилия. Но он был Призмой – он должен был показывать пример.

Железный Кулак отказался взять приманку:

– Этот корабль мог уничтожить половину нашего флота еще до того, как мы бы добрались до Аташа, однако мы даже не знали о его существовании! И вот угрозы больше нет, так что для этих идиотов-генералов ее словно бы никогда и не было. Мы, конечно, расскажем им о том, что здесь сегодня произошло. Найдутся те, кто нам не поверит. Большинство решит, что мы преувеличиваем, чтобы выставить себя в лучшем свете. Но даже те, кто нам поверят, не будут знать, через что мы прошли. У них не будет представления о том, как это было в действительности.

Гэвин едва заметно повел плечами.

– И вы делаете это постоянно. С тех самых пор, как закончилась война. Вы спасаете людей – а они даже не знают об этом! Вы останавливаете войны, топите пиратов, уничтожаете выцветков, в одиночку расправляетесь с разбойными шайками – и все это без малейшей похвальбы, даже не прося благодарности! Воистину вы – «тот, кто сражается впереди», – закончил Железный Кулак. – Промахос.

Какое-то время Гэвин молчал.

– Сегодня мы все были промахосами.

– Спектр давным-давно даровал вам этот титул, а потом забрал обратно. Они могут забрать у вас титул, мой господин, но ваше