как негативными, так и позитивными сдерживающими факторами воспроизводства. Негативные сдерживающие факторы были превентивными: отсрочка вступления в брак из-за бедности или других причин; «порок» (под которым Мальтус подразумевал внебрачные связи), «противоестественные страсти» (гомосексуальность, содомия и т. д.) и различные средства контрацепции в браке и вне его. Когда эти негативные факторы не смогли удержать население в равновесии с запасами продовольствия, природа и история предоставили позитивные сдерживающие факторы, действующие на уже существующих особей: детоубийство, болезни, голод и войны, болезненно уравновешивающие рождаемость и смертность.

Из этого мрачного анализа Мальтус сделал удивительные выводы. Во-первых, бесполезно повышать заработную плату рабочим, так как при повышении зарплаты рабочие будут жениться раньше и рожать больше детей; население будет расти; количество ртов будет увеличиваться быстрее, чем количество пищи, и бедность восстановится. Точно так же бесполезно повышать «тарифы для бедных» (налоги на содержание безработных); это послужит стимулом к безделью и увеличению семей; рты снова будут размножаться быстрее, чем товары; конкуренция между покупателями позволит продавцам повышать цены на свои уменьшающиеся запасы, и вскоре бедные станут такими же бедными, как и раньше.35

Чтобы завершить уничтожение Годвина, Мальтус перешел к рассмотрению «мечты» философского анархизма. Если бы правительство исчезло, «каждый человек был бы вынужден силой охранять свой маленький магазин», как мы закрываем двери и окна, когда закон и порядок не работают. «Эгоизм бы торжествовал…, а содержание было бы вечным».36 При снятии всех ограничений на спаривание и соитие размножение будет развиваться быстрее, чем производство, перенаселение сократит количество товаров, выделяемых каждому человеку, и утопия рухнет в отчаянной конкуренции, спирали цен и зарплат, неизбежном хаосе, распространяющемся несчастье.37 Правительство должно быть восстановлено; частная собственность должна быть защищена, чтобы стимулировать производство и инвестиции; частное насилие должно быть подавлено общественной силой. История вернется к своей традиционной формуле: продукты природы, разделенные природой человека.

В пересмотренной и значительно расширенной форме «Очерка» Мальтус более четко и жестко, чем прежде, изложил превентивные меры, которые могли бы сделать ненужными катастрофические методы лечения, использованные природой и историей. Он предложил прекратить помощь бедным и ограничить вмешательство в свободное предпринимательство; закон спроса и предложения должен действовать в отношениях производителей и потребителей, работодателей и работников. Необходимо препятствовать ранним бракам, чтобы снизить рождаемость. «Наша обязанность — «не вступать в брак до тех пор, пока у нас не будет достаточной перспективы содержать наших детей».38 Прежде всего, мужчины должны научиться нравственной сдержанности до и после брака. «Промежуток между возрастом полового созревания и… браком должен… проходить в строгом целомудрии».39 В браке не должно быть контрацепции ни в каком виде. Если эти или аналогичные предписания не соблюдаются, мы должны смириться с периодическим сокращением перенаселения в результате голода, моровой язвы или войны.

Эссе о народонаселении было воспринято консервативными слоями британского народа как божественное откровение. Парламент и работодатели сочли оправданным сопротивление требованиям либералов вроде Роберта Оуэна о законодательном смягчении «законов» спроса и предложения. Уильям Питт отозвал внесенный им законопроект о расширении помощи бедным.40 Меры, уже принятые правительством против британских радикалов, казались оправданными утверждением Мальтуса, что эти распространители утопий соблазняют простые души трагическими заблуждениями. Британские промышленники укрепились в своем убеждении, что низкая заработная плата способствует дисциплинированному труду и послушанию. Рикардо сделал мальтузианскую теорию основой своей «мрачной науки». (Именно после прочтения Мальтуса Карлайл дал экономике это название). Теперь почти все зло, связанное с промышленной революцией, можно было приписать безрассудной плодовитости бедняков.

Поначалу «Эссе» Мальтуса повергло либералов в ужас и смятение. Годвину потребовалось двадцать лет, чтобы подготовить свой ответ, а затем его книга «О народонаселении, ответ Мальтусу» (1820 г.) стала в основном повторением его надежд и жалобой на то, что Мальтус превратил друзей прогресса в реакционеров на все сто.41 Уильям Хэзлитт был исключением: в эссе о Мальтусе в «Духе времени» (1824) он атаковал безжалостного божества со всей остротой своего интеллекта. Плодовитость растений, по его мнению, может превзойти плодовитость женщин. «Зерно кукурузы будет размножаться и распространять себя гораздо быстрее, чем человеческий род. Бушель пшеницы засеет одно поле; это поле даст семена для 20 других».42 Произойдут «зеленые революции».

Более поздние авторы приводили множество фактов, чтобы успокоить мальтузианские страхи. В Европе, в Китае, в Индии население после Мальтуса увеличилось более чем в два раза; тем не менее их люди питаются лучше, чем раньше. В Соединенных Штатах население удвоилось в несколько раз с 1800 года; тем не менее, несмотря на все меньший процент необходимых для этого людей, сельское хозяйство производит больше продукции, чем когда-либо прежде, и имеет огромные излишки для экспорта. Вопреки мнению Мальтуса, рост заработной платы привел не к увеличению, а к снижению рождаемости. Проблема больше не в дефиците семян или полей, а в нехватке нечеловеческой энергии для работы механизмов сельского хозяйства и промышленности, деревень и городов.

Конечно, настоящим ответом Мальтусу стала контрацепция — ее моральное признание, более широкое распространение, большая эффективность и низкая стоимость. Общая секуляризация мысли разрушила теологические барьеры на пути контроля рождаемости. Промышленная революция превратила детей из экономических активов, которыми они были на ферме, в экономические препятствия, которыми они стали в городах, поскольку детский труд постепенно сокращался, образование становилось дорогим, а городская скученность росла. Распространение интеллекта: мужчины и женщины поняли, что изменившиеся условия больше не требуют больших семей. Даже война теперь требовала технической изобретательности для конкуренции в уничтожении материалов, а не масс молодых людей, задействованных в конкурентных убийствах.

Так что ответом Мальтусу стали не теории Годвина, а «неомальтузианцы» и их пропаганда контроля рождаемости. В 1822 году Фрэнсис Плейс опубликовал «Иллюстрации и доказательства принципа народонаселения». Он принял принцип Мальтуса, согласно которому население имеет тенденцию расти быстрее, чем запасы продовольствия. Сдерживание, соглашался он, необходимо, но не путем откладывания брака; лучше было бы принять контрацепцию как законную и относительно моральную замену слепой плодовитости природы и массового уничтожения войной. (У него самого было пятнадцать детей, из которых пятеро умерли в детстве) Он разбросал по Лондону напечатанные за свой счет листовки, пропагандирующие контроль над рождаемостью, и продолжал свою кампанию до самой смерти в возрасте восьмидесяти трех лет (1854).

Мальтус прожил достаточно долго, чтобы почувствовать силу аргументов Плейса. В 1824 году он опубликовал в Британской энциклопедии статью, в которой пересмотрел свою теорию, отказался от пугающих математических соотношений и сделал новый акцент на