я не вижу, какая связь между ней и молодой женщиной, которую только что прооперировали.

– Позвольте мне закончить, – сказал мужчина, – позвольте мне закончить. Всю ночь мы почти не спали, потому что наши страхи продолжали существовать, несмотря на то, что мы знали, что ничего страшного не произошло. Я усугубил ситуацию тем, что по глупости рассказал жене об испуге, который испытал, войдя в квартиру, и о своем видении убитой женщины. Вы, конечно, помните, что раны были на затылке, и вы сказали мне, что именно там они и были на самом деле.

– Именно там они были у женщины в больнице, но ведь она не ваша жена?

– Нет, слава небесам, но вы знаете, кто она?

– Нет, – сказал Кейсо. – Я пришел слишком поздно, чтобы узнать какие-либо подробности.

– Это Мари Ганьоль, которая занимала квартиру, примыкающую к нашей, в доме № 4 по улице Бреда.

– Боже мой! – воскликнул Кейсо.

В этот момент из больницы пришел один из студентов.

– Она мертва, – сказал он. – Она так и не заговорила. Но они собираются провести над ней важный эксперимент. Доктор Россо считает, что она закрыла глаза от испуга в тот самый момент, когда увидела убийцу, и с тех пор никогда их не открывала. Он собирается испытать свой новый аппарат для получения последнего изображения, записанного на сетчатке. Если ему это удастся, это будет новый успех для госпиталя и для науки.

– Господа, – внушительно произнес незнакомец, – если эксперимент доктора удастся, я от души верю, что это будет также триумф справедливости.

После обеда доктор Россо провел эксперимент, который увенчался большим успехом, это была одна из первых демонстраций возможностей цветной фотографии. На чувствительной пленке глаз мертвой женщины было зафиксировано четкое изображение мужчины необычной комплекции, который сжимал в руках поднятую кочергу. Волосы мужчины были рыжими, а глаза – бледно-голубыми.

Два месяца спустя этот человек умер под гильотиной на площади Рокетт. Он был арестован, осужден и приговорен на основании единственного доказательства – пары безжизненных глазных яблок, подкрепленных показаниями женщины, которая никогда не видела его, кроме как в видении. Накануне казни он сделал полное признание. Он заявил, что убийство было случайным преступлением, продиктованным только лишь алчностью. На балкон, расположенный перед домами с номерами 2 и 4 по улице Бреда, он попал по веревке, свисавшей с крыши. Он заявил, что в течение примерно пяти минут, пока он стоял снаружи, он колебался, войти ли в квартиру дома №2 или №4. Решение он принял после того, как бросил монету.

1900 год

Перестановка желудков

Чарльз Миксер

Мой дорогой Эллиот!

С тех пор, как ты уехал куда-то со своей прекрасной невестой, около двух лет назад, наша переписка носила характер то озноба, то лихорадки, я обеспечивал озноб, а ты – лихорадку, причем с перерывами.

В течение последнего года я стал более неразговорчив, чем когда-либо, отчасти из-за стресса в моих чувствах и состоянии, а в остальном из-за желания не омрачать ваше очевидное счастье, ибо в любви вы никогда не были несостоятельны, как хорошо известно вашему другу.

Именно в это же время год назад заклятый враг человеческого комфорта, диспепсия, наложил на меня свою хватку и, да унесет ее чума, продолжает ее сжимать. Я прибегал, конечно, к нашим друзьям докторам, которых у меня было много, и многих из них вы наверняка знаете – слишком многих, без сомнения, и помощь, которую я получал, была нулевой.

Вы часто оказывали мне большую честь, называя меня самым искусно исполненным гурманом, которого вы когда-либо видели. Я никогда не спорил с вашим представлением обо мне, а после вашего отъезда даже подумал, что вы не совсем правы. Вы знали меня довольно приветливым, добродушным парнем, с бочонком юмора, который всегда был наготове для моих друзей, но, увы, через некоторое время бочонок иссяк, и на его месте появилась рюмка полыни. Я подумал, как долго мне будет позволено оставаться здесь, или, если следовать более близкой мне направленности мысли, как долго я буду вынужден это делать. Уверяю вас, я не хотел бросать свое увлечение гурманством, хотя, казалось бы, ничего не поделаешь.

Так вот, однажды вечером я сидел, грея голени перед камином, и мечтал о том, что могло бы случиться, если бы я женился на Этель, как вы советовали. Я мог бы стать, возможно, счастливым отцом для своих детей. Но этого не случилось, вместо этого я стал отцом мысли, идеи, откровения или чего угодно. Пока я размышлял, моя великая идея росла и росла в моей голове. Поскольку вы посвятили себя благородной профессии врача, я сразу же сделал вас крестным отцом этого творения моего мозга, и теперь вам, без сомнения, будет интересно узнать о его результатах, если вы еще не слышали о них. Моя идея была не что иное, как пересадка или обмен желудков, в котором я видел надежду на новое и здоровое существование для прежнего гурмана. Для осуществления моей идеи мне понадобилась помощь одного нашего знакомого, выдающегося хирурга. доктора Диксона, и еще одного человека, которого никто не знал. На следующее утро я обнаружил, что верю в этот план гораздо больше, чем накануне вечером, и это меня решило. Вы хорошо знаете о чудесных операциях доктора, и я знал, что он именно тот человек, который нужен для этой операции, если таковая вообще возможна. Я нашел его и с большой уверенностью изложил свой план. Не успел я закончить, как он вскочил на ноги и воскликнул:

– Боже мой! Я верю, что это возможно, но как вы можете найти другого человека?

Я признал, что это может оказаться затруднительно, но я подумал, что знаю подходящего субъекта.

– Увидьтесь с ним, – сказал он, – увидьтесь с ним, и если он согласится, то я это сделаю.

Вы знаете, что до того, как я отошел от дел, и мне осталось достаточно для нескольких жизней, я был президентом пароходной компании "Айленл Саунд". Среди грузчиков я знал одного Джерри Келли, крепкого, сильного, розовощекого парня, примерно моего роста и комплекции, образец здоровья и обладателя прекрасной жены и большой дружной семьи с детьми. Я знал его хорошо, так как часто давал ему поденную работу, когда судов не было. На следующий вечер я послал за ним, "так как у меня было для него дело". Я провел его в столовую, где на столе стояла отличная говядина, холодная капуста, бутылка виски и несколько других блюд. Думаю, он увидел их раньше, чем я.

– Ты