Шрифт:
Закладка:
– Однако через мгновение разум возобладал, и, стыдясь своей слабости, я снова открыл дверь, резко закрыл ее за собой и запер на двойной замок. Затем, повесив шляпу на крючок с одной стороны, я пошел по коридору. До спальни оставалось метров двадцать, и, уверяю вас, я никогда в жизни не испытывал таких мучений, какие испытал, делая эти несколько шагов. Сначала меня сдерживал страх за себя, но потом его вытеснил ужасный до тошноты страх за мою жену. Я понял, что именно ей грозит или уже угрожала опасность, ибо во мне росло убеждение, что я пришел слишком поздно. Когда я прошел половину коридора, я вцепился одной рукой в стену, а другую прижал к лбу, который пульсировал от страшных фантазий. Говорят, что утопающие видят странные вещи, когда наступает смерть, но ни один утопающий, я уверен, никогда не видел более отчетливого видения, чем то, что я увидел там о моей бедной жене.
К этому моменту Кейсо внимательно слушал.
– Она прекрасная женщина, прошу вас поверить, и я видел ее так же ясно, как вижу вас сейчас, распростертой на кровати, ее лицо было так же прекрасно, как всегда, в копне темных волос, только очень бледное. Но на ее затылке были раны, ужасные раны, от которых подушка окрасилась в пунцовый цвет.
– Но это было только видение? – спросил Кейсо.
– Да, видение. Дай Бог, чтобы у вас никогда такого не было. Я не мог пошевелиться, боялся заговорить. Казалось, я прикован к полу.
– Наконец моя воля победила, и я, пошатываясь, вошел в спальню. С каким-то жутким интересом я смотрел на кровать, вокруг которой были задернуты красные шторы. Сбоку от меня, на маленьком столике, горел ночник. Все в комнате выглядело как обычно, не было никаких признаков того, что пришла беда, но я не могу передать, с каким чувством я шагнул вперед и раздвинул занавески. Моя жена лежала там, очевидно, спящая, ее прекрасное лицо было повернуто ко мне, а подушка под ее головой была такой же белой, как и рука, которая ее сжимала. Со вздохом облегчения я опустился в кресло. В этот момент я был поражен, услышав за занавесками задыхающийся всхлип, а затем взрыв истерического плача. Поспешив к кровати, я просил жену успокоиться, уверяя ее, что я рядом, чтобы защитить ее.
– Наконец моя жена достаточно пришла в себя, чтобы объяснить свой испуг, насколько она была в состоянии это сделать. Она ужинала одна около шести часов, а около семи дала Амандине, нашей служанке, разрешение уйти на вечер. Затем она немного прибралась в квартире, а около половины седьмого устроилась почитать в комнате, где у нас библиотека. Окна этой комнаты выходят на улицу Бреда. Перед этой комнатой есть небольшой балкон, который заканчивается железной перегородкой, отделяющей его от балкона соседнего дома – №4. Любому человеку не составит труда перелезть через эту перегородку и перешагнуть с одного балкона на другой.
– Пока моя жена читала, она, должно быть, задремала, потому что вскоре, хотя она была повернута спиной к окну, ей показалось, что она увидела мужчину большого роста, который стоял на балконе снаружи и заглядывал в комнату. У этого человека были кустистые рыжие волосы и глаза бледно-голубого цвета – глаза, которые испугали ее. Вскоре он незаметно удалился, перелез через перегородку и заглянул в окно дома № 4. Снова отступил, как бы колеблясь, мрачно усмехнулся и бесшумно достал из кармана монету, покрутил ее в воздухе и ловко поймал в раскрытую ладонь. Затем, подойдя ближе к окну, чтобы было лучше видно, он кивнул, положил монету обратно в карман и тут же вошел в комнату, где сидела моя жена, легко пройдя через длинные створки распахнутого настежь окна.
– Моя жена, как завороженная, наблюдала за мужчиной, который не обратил на нее никакого внимания, но сразу же направился в спальню, а она в смертельном ужасе последовала за ним. Подойдя к кровати, он заметил, что шторы задернуты, и на мгновение остановился, оглядываясь по сторонам, словно в поисках чего-то. Возле камина лежала тяжелая медная кочерга, которую он поднял и вернулся с ней к кровати. Затаив дыхание, моя жена смотрела, как он откидывает занавески. Там лежала спящая женщина с отрешенным лицом, но моя жена решила, что это она сама. Она увидела, как мужчина поднял кочергу, чтобы нанести удар, на что женщина, лежавшая в кровати, обернулась и посмотрела в его сторону. В этот момент от ужаса у моей жены порвались путы в горле, и она громко закричала.
– Конечно, это была лишь фантазия, сон, если хотите, что-то нереальное, потому что в следующее мгновение она была одна в комнате. Но последствия были очень тягостными. Что бы она ни делала, она не могла выкинуть из головы лицо этого рыжеволосого убийцы с его бледно-голубыми глазами. Ей казалось, что он все еще находится рядом с ней с целью убийства. Напрасно с лампой в руках она обыскивала квартиру, пытаясь убедить себя, что там никого нет; напрасно закрывала и запирала окна, выходящие на балкон. Чувство беспричинного страха все еще преследовало ее, и куда бы она ни повернулась, ей казалось, что враг притаился за ее спиной, ожидая удобного случая, чтобы спрыгнуть или ударить.
– Наконец она легла в постель, надеясь, что сон принесет ей облегчение; но она не могла заснуть, не могла вывести свои мысли из нездорового круговорота, по которому они бежали. Так, встревоженная, беспокойная, с болью в сердце, она ждала моего прихода, и мой приход, увы, принес ей только новые страхи, потому что моя странная задержка у двери, я дважды открывал ее и закрывал, потом долгая пауза и молчание в коридоре, вместо веселого приветствия, которое я обычно делал ей, заставили ее увериться, что это вовсе не я, а какой-то чужак, пришедший причинить ей зло, какой-то ночной злоумышленник, возможно, тот самый человек, чьи глаза и огненные волосы так напугали ее в видении.
– Затем, поняв, что здесь находится ее муж, человек, который ее любит, и что никакой опасности нет, она разразилась истерическими рыданиями, от которых мне с таким трудом удалось ее избавить.
– Вы не даете мне позавтракать, сэр, своей странной историей, – сказал Кейсо. – И кроме того,
