являются зимой буран, летом вихри или смерчи. Низовые бураны не что иное, как метели: сильный ветер поднимает снег, крутит его в воздухе, но верховые бураны – страшные бураны. Даже киргизы, которые проведут вас в самую темную ночь куда угодно и те теряют голову.

Случалось, люди замерзали в городах, на улицах, возле своих домов. До сих пор киргизы вспоминают рассказы отцов о страшном буране, бывшем 75 лет тому назад (1827 г.): с неслыханной силой он свирепствовал целую неделю на сотни верст кругом. Испуганный скот шарахнулся на север в Саратовскую губернию и частью замерз в голой степи, частью свалился в овраги и балки. Много его тогда погибло: более 75 тысяч до около 300 тысяч лошадей и почти 1 миллион овец. Если ветер разыграется летом, тоже беда, песок летит, кружится, саксаул трещит, ломается, все небо покрывается каким-то песчаными облаками; горячий песок бьет в лицо, сбивает с ног. А там вдали несутся навстречу 2 или 3 песчаных вихря, точно огромные воронки, конца которых даже не видно. Они быстро кружатся то наклоняясь, то выпрямляясь от порывов ветра, причем отбрасывают облака пыли. Такие вихри ничего не щадят, они уносят палатки, людей, лошадей, верблюдов, скот скачет сломя голову, пока не передохнет или не перекалечится.

Выходит, что большая часть принадлежащего нам ныне Туркестана состоит из пустынь и пастбищ, приблизительно только пятидесятая часть может быть возделана. Если же расширить орошение страны, то можно там прокормить десятки миллионов людей. Это значило бы восстановить былое, почти все пространство между Сыром и Аму было некогда покрыто цветущими полями и садами. Население Туркестана разнородное, тут смешались потомки монголов с соседями и разными другими народностями, временно перебывавшими на тучных пастбищах или хлебородных оазисах. Даже узбеки, о которых было уже сказано на длинном протяжении страны мало похожи друг на друга, есть, например, совсем как татары – глаза косы, лицо плоское, а борода такая же роскошная как у персов. Почти все разбойники, но также все мусульманские святые того края из племени узбеков, тогда как духовное сословие вербуется из таджиков. Несмотря на то, что узбеки несколько столетий распоряжались страной, они остались простыми честными и лучше держать свою веру, чем прочие народности Туркестана.

Сохранилось сказание, что одна принцесса обещала свою руку тому, кто пророет арык через Голодную степь. Узбек добросовестно взялся за эту работу и довел ее до водопада, существующего и поныне. Дальше вести у него не хватило ни времени, ни сил. Хитрый таджик поступил иначе: он расстелил камышовые циновки вдоль песчаной пустыни, и когда принцесса взошла на башню, он показал ей блестящую полоску точно струившейся воды. Несчастный узбек от отчаяния разбил себе голову. Из родственных им народов в Туркестане обитают, кроме киргизов, каракалпаки, что на нижнем течении Сыр-Дарьи и туркмены. Слово «таджик» значит «увенчанный», верно, они когда-то властвовали. Сами они не называют себя таджиками, а «парсиван», и в самом деле мало чем отличаются от персиян. Их больше всего в Бухаре, Кокане и Хиве. С первого взгляда легко отличить ловкого и деликатного таджика от неуклюжего узбека. У таджика длинная голова, высокий лоб, умные глаза, лицо румяное, волосы светло-русые и роскошная борода. Это класс имущий – кулаки, купцы, землевладельцы, узбеки работают у них в садах и виноградниках. У таджиков еще сохранились древние поверья. Так, например, они зажигают по ночам костры и прыгают через них, как у нас на Иванов день. Больные должны обойти три раза вокруг огня, затем уже перешагнуть также три раза. Если желающий исцеления не сможет это проделать, то должен, по крайней мере, смотреть на огонь, пока над ним произносятся заклинания, изгоняющие болезнь «к пустыням и озерам». В горных странах существует еще поверье, что на огонь нельзя дуть, ибо нечистое дыхание человека не должно прикасаться к пламени, там гасят лучины, размахивая рукой.

Сартами называют в Туркестане оседлых жителей городов и деревень, они также сродни персам. Некоторые путают таджиков с сартами, называя так все население Туркестана. «Когда гость приходит к тебе и ест твой хлеб, называй его таджик, когда он будет далеко, можешь сказать, что у тебя был сарт», так порешили их различать, чтобы не обидеть ни того, ни другого. Когда киргиз или узбек покидает бродячую жизнь, построит в городе дом и займется промыслом или торговлей, его детей уже называют сартами. Однако язык сартов разнится по месту их жительства: в Ташкенте, в Фергане они говорят по-турецки, в Ходжене и Самарканде также, как и таджики – по-персидски. Киргизы их презирают, они говорят «са-ры-ить», что значит «желтые собаки». Киргиз ни за что не выдаст свою дочь за сарта, он обесчестил бы этим весь свой род. По природе сарты трусливы, лукавы, по языку и по наружному облику похожи на евреев, также любят гешефты, в качестве менял и ростовщиков. Мало-помалу они забираются в горы, где заводят цветущие поселения.

Земля, которую орошает пахарь, будь то таджик, сарт или киргиз – дает обильные урожаи во всех оазисах. Земледельческие орудия в стране самые простые, грубые, но почва так аккуратно вспахивается, переворачивается и напитывается водой, что вознаграждает труд земледельца, как нигде. В некоторых оазисах, как, например, в Бухаре, садов и огородов больше, чем полей, которые встречаются на большом пространстве лишь по скатам холмов и гор.

Дерево в Туркестане редкость, для построек нет другого материала, кроме глины, из которой лепят катышки или кирпичи и потом сушат на солнце. Кровли делаются из тростинка, прикрывая его сверху той же глиной, а не дерном. Пока сухо, все хорошо, но во время сильных дождей разбухшая земля проламывает жидкую настилку и все разом проваливается. Осенью надо зорко следить за такой крышей, чтобы не остаться под открытым небом, тем более, что у сартов нет ни печей, ни дымовых труб. Огонь раскладывается так же, как у хивинцев на полу. Если нужно погреться, то в яму кладут угли, сверху ставится табуретка, которую покрывают ватным одеялом и вся семья садится вокруг, ставя ноги под табуретку на перекладине ножек. Дым выходит через окно или дверь, полы в домах или смазаны глиной, или вымощены плитками кирпича. С прибытием русских зимы в крае стали суровее и туземцы видят в этом благоволение Аллаха, которому ведомо, что «урус» любит снег, без мороза жить не может.

Чистотой нравов население городов, отчасти и деревень, не может похвастаться, а главным образом это происходит от того, что женщине нет места среди мужчин. Закутанная с ног до головы, в