Причем Гудфред проявил недюжинную гибкость ума. Собрав могучую рать для морского похода, он сумел договориться об одновременном ударе по ободритам с вильцами, оправившимися от давнего поражения франкам. А кроме того, сумел подтолкнуть к мятежу ряд племен ободритского союза! В таких условиях победить самостоятельно Дражко просто не сможет… И Карл, верный союзническим обязательствам и собственному кодексу чести, решился помочь князю.

А ведь как хорошо, что император пересилил в земли бывшей римской Галлии многие тысячи мужчин-саксов с семьями. Иначе нордальбинги тотчас бы присоединились к Гудфреду, забыв про все свои обеты и кровавые поражения!

Неожиданно распахнулись двери, ведущие во внутренние покои императора – и отвлекшийся от тяжких дум Карл мягко улыбнулся:

- Входи, сын мой.

Карл «Юный», первый сын от любимой жены, красавицы-Хильдегарды (подарившей супругу целых девять детей за двенадцать лет счастливого брака – и скончавшейся после рождения очередной дочери) коротко поклонился отцу. Старший из законных наследников (не считая Пипина «Горбатого», посмевшего вступить в заговор против отца – и постриженного в монахи), вызывал у «Великого» лишь самые теплые чувства... Он был первым из сыновей, рожденных любимой женой, он многие черты своего характера перенял от отца – а обучаясь «семи свободным искусствам» при дворцовой школе, Карл получил прекрасное римское образование. Не то что сам «Великий», с горем пополам выучившийся читать на латыни уже в зрелом возрасте – и столь поздно открывший для себя целый мир истории, литературы и географии в трудах древних римлян!

У Карла Юного много задатков – как, впрочем, и у младших сыновей от Хильдегарды. Одного лишь боялся император – что дети его передерутся за отцовское наследство, направляемые алчными и горделивыми советниками… Такими же, какими были советники у самого Карла и брата его Карломана, едва не столкнувшими их в гражданской войне!

Именно потому император еще при жизни разделил империю между законными сыновьями – так, «Юному» досталась Нейстрия, Австразия и иные германские земли к северу от Дуная, среднему Пипину – германские земли к югу от Дуная, а также франкские владения в Италии. Наконец, младшему Людовику отошли Аквитань, Гасконь и Бургундия… И так уж вышло, что новая опасность нависла именно над землями Карла Юного.

- Ты звал меня, отец?

Тридцать шесть лет исполнилось старшему сыну – участнику отцовских военных походов как против саксов, так и против вильцев. Развитому воину – и одновременно с тем уже опытному государственному мужу! Но в словах его слышится лишь не наигранное почтение и искреннее уважение… Нет, не король обширных германских земель стоит сейчас перед императором – а любящий и любимый сын.

- Конечно, звал. Догадываешься, отчего?

Юный позволил себе понятливую, добродушную улыбку.

- Отчего же не догадываться? Даны напали на нашего союзника Дражко, сумели натравить на ободритов прочие племена венедов… Сейчас Дражко нужна наша помощь – и я готов вести войско, государь!

Отцовская гордость и любовь заполонили сердце Великого – он не смог сдержать горделивой улыбки, радуясь за своего наследника… Да, старость порой бывает очень порывиста в чувствах – но увы, Карл ведь не только счастливый отец. Он также и император, верховный владыка огромной державы, им же и выстроенной!

Кивнув сыну, Карл заговорил уже строго и деловито:

- Все верно – как верно ты подметил и то, что Гудфред сумел подбить вильцев на вторжение в землю ободритов. Однако смотри – сражаясь с нашим союзником, даны не нарушают границы Австразии… А, следовательно, в настоящий момент конунг не ищет с нами прямого столкновения.

Не совсем уловив мысль отца, Юный склонился над картой, где искусными резными фигурами (подобно фигурам из арабской игры «шантранджа») было обозначено как продвижение противника, так и положение собственных войск, а заодно и союзников.

- Нападение на ободритов и разорение главного венедского порта равносильно удару по нам самим, отец. Гудфред избегает вторжения в земли франков лишь по причине того, что ясно понимает – наша тяжелая конница втопчет его варваров в пыль! Сейчас, пока он воюет с венедами, я могу выступить как на помощь Дражко – так и обрушится на беззащитную Ютландию, с легкостью покорив землю данов!

Но император лишь отрицательно покачал головой:

- Разорить Ютландию военным походом, пусть даже пройдя весь полуостров с юга на север, пусть даже разбив войско Гудфреда в решающем бою – и покорить ее, суть не одно и то же… Я сбился со счета, сын мой, сколько провел успешных вторжений в саксонские владения, сколько выиграл «решающих битв» прежде, чем саксы наконец-то покорились! И поверь мне – вторжению в земли данов приведут к многим десятилетиям упорной войны на истощение империи… Наконец, ты недооцениваешь данов.

За все время разговора Юный впервые позволил себе недоверчивую ухмылку:

- Отчего же? Чем родовое ополчение данов превосходит тех же саксов?

Но Карл лишь с легким осуждением покачал головой:

- Своих врагов ни в коем случае нельзя недооценивать, сын мой! Напомню тебе историю… Итак, ты наверняка знаешь, что многие германские племена стронулись с обжитых земель под давлением гуннов и готов, начав покорение ослабевших римских провинций на западе империи… Франки, вандалы, бургунды, свевы! Но не даны.

Сделав короткую паузу, император продолжил:

- В отличие от прочих германцев даны ударили на север. И пусть населявшие Ютландию англы и юты – давшие полуострову свое имя – и сами были воинственны и яростны в бою… Но под давлением данов они были вынуждены бежать – бежать на кораблях в Британию. А тех, кто не сумел бежать, даны покорили – и растворили в своем народе.

Юный согласно склонил голову, с прежним почтением молвив:

- Мне известно это, отец.

Император лишь легонько кивнул, постепенно развивая свою мысль:

- Направившись на север и переждав все потрясения вражды римлян и готов, гуннов и германцев, даны получили весьма скудную землю, дающую плохой урожай. Они ведь не остановились на Ютландии – они переселились еще севернее! Но где бы даны не искали себе нового дома, земля рожала лишь хуже… Это привело к тому, что даже клочок пахоты, дающей какой-никакой урожай, стал для северян наивысшей ценностью – за которую они не скупясь лили кровь сородичей! Но когда свободных клочков не осталось, а разбойным ватагам уже не удавалось тягаться с дружинами местных ярлов, обороняющих пахарей-бондов, даны вспомнили о своих старых противниках