– Мне было пятнадцать, когда двадцатилетний Барти Уотторн на очередном праздновании Рождества официально и громогласно сделал мне предложение.

Судорожно сглотнув, напряженно продолжила:

– Это было столь чудовищно, что даже моя мать, которая находилась под полным влиянием леди Уотторн, попросила отложить помолвку в силу моего излишне юного возраста. Однако… слова были сказаны. Меня более не ожидал никакой бал дебютанток, Уотторны сделали свой чудовищный шаг первыми. Отец был против. Кто, как ни он, прекрасно знал, что все заработанное им состояние Барти спустит на лошадей и карточные игры, но… выбора нам не оставили. К следующему Рождеству, в мои шестнадцать лет, предполагалось заключить брачный договор и завершить все формальности. Но в сочельник, за несколько часов до заключения помолвки, Барти Уотторн был застрелен на дуэли одиннадцатилетним герцогом Клеймором.

– Четырехлетний малыш вырос и научился защищать не только себя, но и тех, кто когда-то спас его… Что ж, теперь я понял… – с удивительной теплотой в голосе произнес лорд Арнел. С крайне непонятной мне теплотой.

И я подняла взгляд на дракона, молчаливо требуя объяснений. И, к моему счастью, они последовали:

– Мальчишку звали лорд Честер Мортон, наследный герцог Клеймор. Мы пересеклись в столичном доме Кристиана. Юный джентльмен настойчиво стучал в дверь рукоятью тяжелого семейного револьвера. Кристиан, в свойственной ему манере игнорируя шум, отсыпался после приезда с юга. И я, вернувшийся оттуда же, более всего желал приобщиться к теплой ванне и мягкой постели, но по щеке мальчишки скользнула предательская слеза, и то, как быстро он ее стер… В тот вечер мне пришлось лечь поздно. На следующий – еще позднее. Стрелок из герцога Клеймора был крайне посредственный, но упорства… упорства ему было не занимать. И стрелять он научился более чем превосходно, за что был мне и Кристиану крайне благодарен. Маленький суровый мужчина все равно оставался ребенком и прыгал от радости, едва ему удавался очередной выстрел. Помнится, на Рождество мы отправили ему по подарку. Кажется, я не удержался и подарил ему игрушечный пистолет.

И лорд Арнел сдержанно улыбнулся.

А я стояла, глядя на него, и просто не могла осознать все это. Как он, измученный и вымотанный путешествием с юга, а это не менее шести суток на поезде, несмотря на усталость и закономерную раздражительность, не прогнал прочь этого гордого мальчика? Напротив – выслушал, начал заниматься с ним, помог.

– Почему? – Вопрос сорвался с губ и улетел облачком пара в ледяном воздухе.

Дракон улыбнулся, протянув руку, прикоснулся к моему лицу, как к какой-то невероятно редкой драгоценности, пожал плечами и ответил:

– Не знаю. Возможно, потому что увидел в нем себя. Не в настойчивости, не в том, что он уже несколько часов неустанно бил рукоятью револьвера в запертую дверь, а в том, что даже в такой ситуации не желал никому демонстрировать свою слабость.

Совершенно потрясенная, я стояла в полушаге от мужчины, благодаря которому фактически и начался вновь вполне безоблачный период моей жизни. И я была не в силах в это поверить. Сколько угодно можно было бы жаловаться на судьбу и коварство профессора Стентона, но если бы не лорд Арнел, не его помощь герцогу Клеймору, моя жизнь поистине стала бы сущим адом, моим супругом являлся бы Барти Уотторн, а о магии и учебе в университете невозможно было бы и мечтать.

– Невероятно, впервые за столько дней вы вновь смотрите на меня, Анабель, – весьма иронично произнес лорд Арнел.

Я не сумела ответить, продолжая, почти запрокинув голову, вглядываться в дракона, который… фактически спас меня. И я была безмерно благодарна за то, что когда-то лорд Арнел не прогнал прочь одиннадцатилетнего мальчишку, который столь отчаянно пытался вернуть долг чести. Но, невзирая на это осознание, опасения во мне существенно пересиливали благодарность. На одно краткое и весьма приятное мгновение мне удалось практически заставить себя поверить, что сказанное лордом Арнелом, возможно, ложь, однако… Единственное, в чем невозможно было упрекнуть этого мужчину, так это во лжи. Не договаривать, попросту молчать и виртуозно уклоняться от ответов лорд Арнел мог, но лгать – нет. И приходилось лишь поверить в то, что подобное совпадение действительно имеет место быть.

– Надо же, вы, кажется, раздосадованы, – весьма проницательно заметил дракон.

Верно подмечено.

– Я весьма благодарна вам, – сдержанно произнесла, тщательно подбирая и прочие слова. Мне следовало выразить благодарность как минимум еще несколькими фразами, однако почему-то вырвалось совершенно иное: – Но надеюсь, что не станете дарить мне на Рождество игрушечный пистолет.

Улыбка осветила лицо лорда Арнела, но веселье продолжалось недолго, и в следующее мгновение градоправитель Вестернадана весьма жестким тоном задал полный скрытой ярости вопрос:

– С каких пор вы вообразили, что способны обвести меня вокруг пальца?!

И я медленно отступила, нервно подбирая не столько оправдания, сколько разумные доводы. Что мог знать лорд Арнел? О торжественном приеме четы Горданов ему, несомненно, было известно, я лично сообщила об этом и мэру, и главе полицейского управления, мотивируя необходимостью вхождения в свет и сообщив, что мне неприятно чувствовать себя отверженной в обществе. О том, что мы с лордом Горданом находимся в весьма дружеских отношениях, обоим драконам также было известно – трансформация Себастиана была показательнее любых слов. Мог ли лорд Арнел узнать о моих истинных намерениях? Едва ли, я была крайне осторожна, и даже если дала повод для каких-либо подозрений, то доказательств в любом случае нет.

Так что, приняв как можно более спокойный и безмятежный вид, я вежливо осведомились:

– О чем вы?

В глазах стоящего напротив мужчины полыхнула ярость. И это было столь пугающе, что я с трудом сдержалась от желания совершить еще один шаг назад или же два, а быть может, даже и три…

– Не советую, – пресек мою попытку к бегству лорд Арнел.

Внезапно подумалось, что леди Гордан по сравнению с ним – невинная беспомощная овечка. С другой стороны, после того как сковорода миссис Эньо свела столь близкое знакомство с головой леди Гордан, я бы уже не удивилась, узнав, что сознание леди помутилось.

Воспоминание о произошедших в моей гостиной событиях заставило подумать и о том, что все книги, что я извлекла из тайника, и гобелен с картой убийств все еще находятся в подвале, а подвал не столь безопасен, как тайник. Ко всему прочему я так и не добралась до истины, но радовало, что успела поделиться своими рассуждениями с близкими. Зная моих домочадцев, я вполне могла рассчитывать на то, что к моему возвращению они что-нибудь придумают.

И тут лорд Арнел потребовал моего внимания гневным:

– Анабель!

Вздрогнув от его окрика, посмотрела на дракона и предпочла солгать. Так было безопаснее. Начала с максимально приемлемого:

– Лорд Арнел, я действительно не понимаю, о чем вы.

Закончила уверенным:

– И будьте так любезны более не повышать голос на меня! Не забывайте, что я не принадлежу вам и даже не являюсь вашим служащим. Более того, позвольте напомнить вам, что в настоящий момент я здесь, чтобы оказать помощь.

Молча, но как-то весьма пугающе лорд Арнел медленно приблизился ко мне, а затем, склонившись так, что его лицо приблизилось к моему, произнес не громче, чем отдаленное эхо завывающего ветра:

– Анабель, я более никогда не подвергну тебя ментальному вторжению, но лорд Гордан в момент, когда я прибыл к северным воротам, пребывал без сознания. Так мог ли я, обнаруживший, что моя возлюбленная питает столь сильную тревогу по отношению к другому мужчине, упустить подобную возможность?

В ужасе отшатнувшись, я отступила с очищенной от снега дорожки, практически в сугроб, и упала бы, не успей лорд Арнел вовремя поддержать. Но он не стал ограничиваться лишь оказанием помощи. Властно прижав меня к своему телу одной рукой, второй дракон прикоснулся к моей щеке, нежно провел вниз, взглянул мне в глаза и все так же пугающе тихо вопросил:

– На что ты надеялась? Мне действительно весьма любопытно было бы услышать правду от тебя лично.

Упираясь руками в его грудь, я отчаянно пыталась высвободиться из тисков практически стального объятия,