ли, — Рая Евгеньевна брезгливо тряхнула рукой. — Да, полицаи финнам служили, некоторые из них даже выслужиться пытались. Однако сами финны их за людей не считали. За три года оккупации бывали случаи, когда самих полицаев к стенке ставили и расстреливали без лишних разговоров. О каком-то там суде и речи не было. И чтобы финны это отребье с собой в Финляндию взяли? Да ни за что! Я уверена: — на лице Раи Евгеньевны появилось суровое выражение, — если кто из полицаев вовремя сам не убёг, так его финны сами пристрелили, чтобы под ногами не путался.

— Логично, — согласился Александр.

Судьба предателей во все времена была незавидной. Пока полицаи приносили оккупантам пользу, их ещё терпели. А когда Красная армия подступила к Кондопоге, то их цинично расстреляли, чтобы и в самом деле под ногами не путались.

— Хорошо, с судьбой полицаев мы разобрались. Но, скажите, — Александр недоверчиво глянул на комендантшу, — неужели уже после освобождения Кондопоги никто так и не заинтересовался тем странным метеоритом, что упал где-то в районе Дубуяны?

— Ну-у-у… — задумчиво протянула Рая Евгеньевна, — когда наши финнов из Кондопоги вышибли, то не до метеорита странного было. А потом оно как-то забылось. Пролетел, и ладно. Последствий нет, ещё лучше.

— Понятно, — произнёс Александр.

А чего ещё следовало ожидать? В конце лета сорок четвёртого года немцев гнали по всем фронтам. Вон, та же Финляндия заключила с СССР перемирие и сама объявила фашисткой Германии войну. На освобождённых территориях нужно было восстанавливать советскую власть и наводить хотя бы элементарный порядок. Не удивительно, что властям было не до странного метеорита. Это потом, может лет через десять, на его поиски может быть и отправят какую-нибудь научную экспедицию.

К слову, с Тунгусским метеоритом так и было. В район реки Подкаменной Тунгуски он упал ещё в 1908 году. Но лишь в 1927 году на его поиски отправилась первая экспедиция под руководством геофизика Леонида Кулика. То есть спустя без малого девятнадцать лет.

— Хотя нет, вру,– Рая Евгеньевна выпрямилась на стуле. — Если Витька Потапов не врёт, то он как раз на поиски метеорита того странного и отправился. А в Дубуяну по дороге зашёл. Думал там, как это, — комендантша задумчиво нахмурилась, — лагерь, базу, стоянку… В общем, чтобы было где в Дубуяне переночевать, чтобы после по окрестным лесам пройтись и найти метеорит тот странный.

— И что? Ему удалось найти место падения метеорита?

— В том-то и дело, что нет, — в голосе Раи Евгеньевны опять проснулась завзятая сплетница. — Витька Потапов только до Дубуяны и дошёл. А потом обратно домой поворотил. И с тех пор в деревню ту ни ногой. В общем, не стал он больше метеорит тот искать. Говорит, место там проклятое, нехорошие дела там творятся.

— Вы хотите сказать, что это черти с небес на землю спустились? — Александр так и не удержался от сарказма.

— Черти или ангелы, то мне я не ведаю, — Рая Евгеньевна с ходу отмела сарказм. — Но ведь кто-то полицаев поубивал, финнам по морде надавал. Да и эсэсовцам, вроде как, тоже не шибко сладко пришлось. Я в мистику не верю, но какая-то чертовщина в Дубуяне и вокруг неё и в самом деле происходит.

Рая Евгеньевна умолкла. В наступившей тишине вдруг отчётливо прорезался звон гитары, кто-то из постояльцев общежития принялся перебирать струны. Однако грозной комендантше явно не до нарушителя режима.

— Круги на полях появились, — громким шёпотом произнесла Рая Евгеньева.

— Какие ещё круги? — Александр и сам не понял, почему тоже перешёл на шёпот.

— В том-то и дело, что никто не знает, что это за круги такие. Они, это, — Рая Евгеньевна на миг задумалась, — круглые такие, метра четыре шириной будут. Ну, это, трава так ровно и аккуратно полегла и по часовой стрелке завернулась. И что самое забавное, она продолжает расти, зеленеть, со временем выпрямляется даже.

— Так шутит из сельчан кто-то, — сердито отмахнулся Александр.

— Ага, — на этот раз голос комендантши буквально сочится сарказмом, — десять километров от Четвёрочки отбежал и в лесу дремучем на полянке неприметной траву по кругу умял, чтобы всем весело было.

— И кто же тогда эту самую полянку неприметную в лесу дремучем нашёл и посмеялся? — спросил Александр.

— Так ясно же дело кто, — Рая Евгеньевна ничуть не растерялась. — Витька Потапов, он у нас самый большой любитель по лесу шляться. Он и нашёл, только смеяться не стал. Да и возле Дубуяны, говорит, с пяток таких кругов видел. Причём, в разной степени свежести.

Да! Кстати! Только сейчас вспомнила, — Рая Евгеньевна аж встрепенулась. — Как потом в Кондопоге болтали, немцы. Ну, это, эсэсовцы были. Так эти немцы буквально каждый круг такой как собаки обнюхивали, замеры всяческие делали. И траву кусочками маленькими отрезали. Как это там по научному будет? — морщины на лбу комендантши собрались в глубокие складки.

— Брали образцы травы, — подсказал Александр.

— Точно! — Рая Евгеньевна выпрямилась на стуле. — Образцы той травы брали.

Александр задумчиво нахмурился. Саму по себе примять траву нетрудно. И то, что следы получаются круглой формы, тоже не проблема. Всего-то и нужны колышек и верёвка. Но каждая шутка, даже самая злая и тупая, имеет смысл тогда и только тогда, когда на неё натыкается максимально возможное количество людей. Злой шутник, даже самый тупой, точно не стал бы отходить от Четвёрочки на десяток другой километров в глубину леса дремучего, чтобы на полянке неприметной умять траву. Лес огромен, тот же Витька Потапов легко пройдёт мимо и ничего не заметит. И какой тогда может быть смысл в такой шутке?

— Тот же Витька Потапов как-то по пьяни сознался, — голос Раи Евгеньевны опять опустился до уровня таинственного шёпота, — что в лесу кто-то диким хохотом орёт, да над лесом летает.

— Витька Потапов, случаем, не алкаш? — Александр едва не сорвался на глупость.

— Ну, — глаза Раи Евгеньевны стрельнули в сторону, — выпить он любит. Но и я сама как-то раз поздно вечером вышла на крыльцо. Вдруг, чую, — Рая Евгеньевна на миг трагически умолкла, но тут же продолжила вновь, — надо мной пролетел кто-то.

— Птица, сова, например, — тут же предложил Александр.

— Нет, то не сова