по небу пролетел, то ли сам Илья-пророк на колеснице своей огненной из конца в конец прокатился. Но, я думаю, то метеорит был. Он, пока на землю падал, разогрелся до огненного состояния. Такой… — Рая Евгеньевна изобразила перед собой руками что-то непонятное. — Огонь с небес был.

— Метеорит? — недоверчиво уточнил Александр.

— Метеорит или не метеорит, но уж точно не огненная колесница Ильи-пророка, — ответила Рая Евгеньевна. — Однако финны, а позже и немцы, именно его искали. Об этом вся Кондопога гудела. Ни о партизанах, ни о Дубуяне речи вообще не было. Это точно. Но и сам метеорит дюже странный был.

— В чём именно заключалась его странность?

— Понимаете, гражданин начальник, — задумчиво протянула Рая Евгеньевна, — мне восемнадцать было, когда в тайгу Тунгусский метеорит упал. Шуму было, газеты писали, наш деревенский дурачок так вообще конец света предсказал. Уже после революции я на лекции ходила. Лектор, профессор из Петрозаводска, рассказал нам об этом природном явлении. Хорошо так рассказал, с картинками. Жаль, фамилию того профессора не помню.

Так вот, нормальный метеорит через небо пролетит и на землю упадёт. Причём непременно упадёт как бомба авиационная или снаряд артиллерийский крупнокалиберный. То есть, взорвётся сильно. Вон, — Рая Евгеньевна качнула головой в сторону, — Тунгусский метеорит взорвался так, что за десятки километров слышно было. А потом на месте падения лес поваленный нашли. Такие, — комендантша выразительно развела руки в стороны, — пятна огромные. Правда, кратер Тунгусского метеорита так и не нашли. Но вот тот профессор из Петрозаводска заверил нас, что обычно кратер остаётся, круглый такой, как воронка от авиабомбы или снаряда крупнокалиберного.

— Да, да, я в курсе, — заверил Александр.

Во время срочной службы на китайской границе Александру тоже довелось прослушать лекцию о падении Тунгусского метеорита. Это, почитай, не так уж и далеко от его заставы было.

— Тогда вы должны знать, что раз метеорит пролетел, то он должен был упасть и сильно бахнуть, а на месте взрыва должен был остаться поваленный лес и кратер в обязательном порядке. А этого как раз и не было, — с воодушевлением завзятой сплетницы произнесла Рая Евгеньевна. — Грохот был, все слышали. Огненный шар тоже был, хотя его мало кто успел заметить. А вот взрыва не было. Ни леса поваленного, ни кратера круглого тоже не было.

— Ну, это, — Александр на миг задумался. — Это ещё ни о чём не говорит. Может, метеорит в Нигозеро упал. Или даже в озеро Сандал, оно ещё больше. Да мало ли у нас в Карелии озёр? Огромное Онежское озеро вообще под боком.

— Нет, ни в какое озеро метеорит точно не падал, — уверенно заявила Рая Евгеньевна. — Гранату обычную в реку бросишь, и то сколько рыбы оглушённой вверх брюхом всплывёт. А тут метеорит огромный упал. Да тут любое озеро из берегов бы выскочило. И рыбы глушённой уйма бы всплыла. Да если бы не час комендантский, половина Кондопоги за халявной рыбой рванула бы. А вторая половина принялась бы горшки и сковородки готовить. Мы же все тогда впроголодь жили.

Впрочем, на следующее утро всё равно множество любителей халявы на лодках в Нигозеро намылилось. А потом ещё дальше в озеро Сандал. Однако никакой рыбы глушённой никто так и не нашёл. Вообще ни рыбёшки. Как я говорила: ни взрыва, ни волны взрывной не было.

— Хорошо, я вас понял: — произнёс Александр, — странный метеорит, ни взрыва, ни кратера от падения, ни рыбы глушённой. Но при чём тут моя семья?

— Так и при том, гражданин начальник, — Рая Евгеньевна наклонилась ближе, — метеорит этот странный над Кондопогой с юго-запада на северо-восток пролетел. Он как раз должен был упасть где-то рядом с Дубуяной.

Финны тоже видели, как метеорит тот странный то ли упал, то ли нет. Вот они, как рассвело, и отправили в Дубуяну полицаев вместе с одним из своих офицеров и каким-то фельдфебелем. Ну, вроде как, место падения найти и разобраться. Да только сгинули те полицаи вместе с офицером и фельдфебелем.

Вот именно тогда о партизанах и заговорили. Вот финны и отправили второй отряд, на этот раз из фронтовых разведчиков с автоматами и пулемётами. А потом ещё и немцы, эти эсэсовцы проклятущие, в том же направлении укатили.

Что там произошло на самом деле — никто не знает. Но дорога-то одна: из Кондопоги до нашей Четвёрочки и дальше на север как раз до Дубуяны. Вот так и полицаи, и финны, и даже немцы добрались до вашего уважаемого батюшки перед самым-то освобождением. Да и Витка Потапов, когда в Дубуяну шёл, следы от немецких броневиков на дороге видел. Ещё он сказывал, будто где-то на обочине сгоревший грузовик стоит.

— Хорошо, я понял: полицаи, финны и даже немцы до Дубуяны всё же дошли. Но, тогда, кто их так всех серьёзно побил? — спросил Александр. — Не медведь же с волком на пару.

— Точно никто не знает, — ответила Рая Евгеньевна. — Как, того, полицаев поубивали, так финны все дороги перекрыли. Сперва возле самой Кондопоги, а после даже до станции Мянсельга дошли. И до самого прихода Красной армии никого не пропускали. Что те эсэсовцы там делали, от кого финны по морде получили, никто до сих пор не знает.

— Подождите, — Александр перевернул исписанную страничку, — а, вот. По вашим словам, в первый раз к предполагаемому месту падения метеорита был отправлен отряд полицаев во главе с финским офицером и фельдфебелем.

— Верно, гражданин начальник, — охотно подтвердила Рая Евгеньевна. — Во второй раз разведчики финские отправились. Да! Вспомнила — тогда с ними полицай тоже были. Один так точно был, Суслик его кличка, уж имени не знаю. Трус первостатейный и скользкий, как рыба мокрая. В Кондопоге говорили, что он из военнопленных будет. Так сказать, пошёл на добровольное сотрудничество с оккупантами.

— Суслик, — Александр тщательно вывел кличку полицая на листе бумаги.

Понятно, почему из множества пособников оккупантов комендантша запомнила именно этого Суслика. Кличка уж больно знаменательная и, одновременно, обидная.

— И что после с полицаями стало? — Александр глянул на Раю Евгеньевну.

— Так ясно же что, — комендантша зло усмехнулась. — Когда Красная армия к Кондопоге подходить начала, вся эта вшивая братия разбежалась.

— Может, кто из полицаев с финнами ушёл?

— Это вряд