Спокойная улыбка молодого тайгана несколько снизила градус напряжённости.

Глаза и уши Лены снова вернули себе привычные цвет и форму, и она тоже улыбнулась.

– Сирус. Врир утверждает, что его сын мёртв и это ты его убил. Знаю, это полнейшая чушь, но… – Слова застряли у Лены в горле, когда она увидела, что Бреган отвёл взгляд. – Бреган, только не говори, что?..

– Да. Сирус правда мёртв.

На лице Лены отразилось глубокое потрясение.

– Что?

– Вот только я тут ни при чём, – поспешил добавить Бреган.

Он рассказал матери о событиях прошлой ночи.

Лена долго молчала, потом бесцветным голосом сказала:

– Мне нужно подумать.

– Почему? В чём проблема? Я ведь сказал, что не имею к случившемуся никакого отношения.

Глаза Лены пылали гневом и разочарованием.

– Ты не понимаешь. Тебе никто не поверит.

– Что?

– Придурки из Совета ни за что не согласятся поверить в то, что этот сопляк Сирус пытался убить Мику, как и в то, что его убили серпаи.

Бреган пожал плечами.

– Тем не менее, это правда.

– Бреган, ты хоть сам понимаешь, что только что мне рассказал? Принц серпаи спасает и защищает маленького принца тайганов? Никто не купится на такую сказку! Никто!

Бреган надеялся, что мать ошибается, и боялся, что она права. Он и сам с трудом в это верил.

– Если моё слово ничего не значит, почему бы не задать этот вопрос змеям? В конце концов, Сирус нарушил правила, вряд ли серпаи станут это отрицать.

Лена покачала головой.

– Даже если рептилии признаются в убийстве, это ничего не изменит. Ты думаешь, старейшины не обратят внимания на то, что вас с принцем серпаи что-то связывает? Даже если Ван признается, что лично прикончил Сируса, знаешь, что подумают члены Совета? Они решат, что вы с Ваном сговорились и что ты сознательно выдал сородича змеям…

«Худший слепец тот, кто не хочет видеть», – с горечью подумал Бреган.

– И что же нам остаётся? – спросил он.

– Будем молчать. Если серпаи сожрали Сируса, то на нашей территории не найдут ни шерсти, ни костей, ни пятнышка крови, короче говоря, никаких весомых доказательств.

– Но они могут узнать от Мики. Раз они нашли мой запах, могут обнаружить и его. Наверняка они захотят допросить Мику.

Лена прищурилась.

– Мика будет молчать.

– Он ещё ребёнок, – заметил Бреган. – Как ты собираешься…

– Не важно! Мика будет молчать, потому что то, что могут сделать с ним члены Совета, не идёт ни в какое сравнение с тем, что могу сделать я, если он посмеет ослушаться. Мика сделает это, потому что он мой сын и у него нет выбора.

В голосе Лены звучал холод, а взгляд не выражал никаких эмоций. Как его мать превратилась в такого монстра, в такую суровую женщину? Этот вопрос годами не давал Брегану покоя. Сколько вызовов ей пришлось принять? Скольких врагов ей пришлось убить, что она так очерствела?

Тяжело вздохнув, Бреган кивнул, потом поднялся в свою комнату, гадая, чего ещё будет стоить ему положение будущего короля тайганов и какой частью своих сердца и души ему придётся пожертвовать, подобно Лене, чтобы занять трон. Трон, который всё меньше и меньше его интересовал.

12

Нэл парила в небе. Ветер гладил её длинные коричневые перья. Она поднялась на огромную высоту, и прямо над ней проплывали белые, пухлые облака. Поглядев на землю своими зоркими глазами, Нэл сложила крылья и, как наведённая на цель ракета, понеслась вниз, к утёсу.

Когда Нэл опустилась на скалу, неподалёку раздалось знакомое карканье:

– А я всё думал, когда же ты меня навестишь, маленькая орлица.

Нэл быстро повернула голову и увидела приземлившуюся рядом большую сине-сизую птицу. Чёрный клюв, длинный и крепкий, масса взъерошенных перьев, образовывающих жабо вокруг шеи, радужно поблёскивающее оперение – Брим, большой ворон, выглядел внушительно и солидно.

– Я не хотела вас беспокоить. Знаю, вы не любите часто принимать гостей, – проклекотала Нэл.

Брим кивнул.

– Это верно.

Рапаи мысленно улыбнулась. Большой ворон был настоящим дикарём. Он терпеть не мог ёкаев в частности и весь остальной мир в целом, но тем не менее взял Нэл под крыло и свою опеку. Нэл знала, что это огромная честь, и была очень признательна. Благодаря доброжелательности и поддержке Брима вороны стали глазами и ушами юной принцессы орлов, так что отныне ничто из происходящего на других территориях не могло от неё ускользнуть.

– Раз тебе это известно, полагаю, у тебя есть очень веская причина для визита. Что стряслось?

Веская причина? Нэл надеялась, что причина на самом деле пустяковая и волноваться не о чем. Только бы она ошиблась в своих подозрениях.

– Вы всё знаете, большой ворон. Вам известны истории о рождении нашего мира, предания ёкаев о том, как пробудилась мать-создательница, когда люди едва не уничтожили Землю, и как родились мы, хранители. Уверена, вы слышали и истории людей, рассказы о древних цивилизациях, о старом мире, в котором раньше не было магии…

– Верно, мне известны все эти предания. Что ты хочешь знать? – прокаркал большой ворон.

– Можно ли верить человеческим легендам? Я имею в виду, этот лишённый магии мир и правда был таким, как описывают люди?

Брим наклонил голову – жест, аналогичный человеческому кивку.

– Правда.

Нэл показалось, что её ударили по темечку большим камнем.

– Но ведь того мира больше нет, правда? В смысле, люди ведь всё уничтожили и от их древних городов ничего не осталось, да?

– В молодости мне случалось пролетать над одним из их городов, но остались ли в тех развалинах древние знания, я не могу сказать, – ответил большой ворон, внимательно глядя на Нэл.

Такой ответ явно расстроил рапаи: она принялась нервно скрести землю когтистой лапой, а её перья стали приподниматься и опускаться, словно она вдруг часто задышала.

Вытянув шею, Брим подался к Нэл и спросил:

– Скажи, юная орлица, что у тебя на уме? Почему тебя заботит то, что было давным-давно, а не то, что будет завтра?

– Большой ворон, люди отправились в проклятые земли. Если бы вы сказали, что все эти истории – сплошной обман, что ничего из созданного людьми не сохранилось, я бы больше не беспокоилась о тех людях. Однако, если есть хоть малейшая вероятность, что какие-то чудовищные вещи, созданные древними, до сих пор существуют… то у меня, к сожалению, нет выбора. Мне придётся ещё раз ослушаться свою мать.