Вот что за человек? Это же безумие какое-то ходячее! Хорошо, что мы с ним никогда никуда не выезжали, а все встречи проводили исключительно в горизонтальной плоскости. Я бы с ума сошла, если б на него вот так вот, в общественном месте вешались бабы. В моем присутствии! Я бы точно не выдержала такого!

Клиентке моей за тридцать, у нее развод, двое детей, прогрессирующая полнота в анамнезе! Не красотка вообще, короче говоря! Но это неистребимое желание нравиться, привлечь такого мужчину… Оно сидит в нас всех, похоже. И никак, никуда не девается, сколько бы ни было лет и в каком положении мы бы ни находились! Интересно, когда Алина первый раз увидела Матвея, как среагировала? Неужели, также? И что по этому поводу подумал ее муж, тогда еще будущий? Наверно, она все-таки отличается от большинства, раз Иван спокойно позволяет своему невероятно привлекательному партнеру по бизнесу отвозить свою жену!

Боже, и почему эти мысли глупые в моей голове крутятся?

Он же сейчас зайдет! Он же…

Не заходит.

Тормозит в паре метров от панорамного окна салона, медленно выдувает дым и ловит мой растерянный, испуганный взгляд.

А затем мотает головой, приглашая на выход…

Ах, гад…

Боже, какой гад…

Ну вот как так можно? Перед всеми меня опозорить…

Я додумываю все эти гневные мысли уже на бегу, сама не помня, что наговорила удивленной сверх меры клиентке.

По пути успеваю только маску на подбородок стянуть. И все.

Так и выметаюсь на улицу в шапочке и перчатках!

Мысли в голове дурацие, заполошные, и почему-то доминирует даже не злоба на него, несносного засранца, а волнение: как выгляжу? Хотя, и без того знаю, что отвратительно…

Ну и пусть! Плевать! На переносице, наверняка, след от маски… И глаза красные… И не накрашена… И шапочка эта… Черт… Почему мне не плевать?

Матвей ждет моего появления со спокойствием надменного восточного падишаха, к которому привели очередную наложницу. Никуда не денется, уже у ног сидит, чего переживать?

Клянусь, у него даже усмешка соответствует! Такая же лениво-спокойная!

Боже, дай мне сил не прикончить этого засранца!

– Что тебе тут надо? – злобно шиплю я, тормозя в метре от Матвея и чувствуя на себе взгляды из салона. Блин, там, наверно, все присутствующие собрались поглазеть! Даже из педикюрного кабинета босые повыпрыгивали!

– Привет, малыш, – улыбается он, как ни в чем не бывало, и делает шаг ко мне. Такой… Определяющий. Его будущее поведение. И мне бы отшатнуться, но пялятся же все! И хороша я буду, если попробую смыться! После того, как сама к нему выскочила! Бред какой! Сколько бреда он в мою жизнь вносит! – Скучала?

– Нет! – шиплю я, изо всех сил сдерживая желание отойти еще чуть-чуть назад, – ты с ума сошел? Какого черта?

– Ты меня везде заблокировала, – пожимает он плечами, отбрасывает сигарету в сторону и делает еще шаг. Малюсенький. Но тоже очень… намеренный.

Сжимаю кулаки, останавливая бешено скачущее в горле сердце.

– И что? Раньше тебе это никак не мешало! – язвлю я, выдерживая тяжелый, серьезный взгляд, и даже не краснея. Нет, не краснея! – Зачем на работу приперся? Да меня же теперь съедят тут!

– Я только сегодня вернулся… – тихо отвечает Матвей, а затем еще шаг делает… И я оказываюсь в его руках прежде, чем ахнуть успеваю. То есть, ахаю, да. Но уже в его губы. И дурею. Мгновенно. Матвей держит, пробуждая те самые, безумные нервные окончания, что всегда реагируют на него! Не мозг, нет! Что-то животное, атавистическое… Чему я не могу сопротивляться… – Я скучал, малыш… – шепчет он мне в губы, и горячее дыхание заставляет дрожать коленки. Боже… Сколько же мы не виделись? И я… Я же сама его выгнала… Я слабая, такая слабая… – А ты? – продолжает он, – скучала?

– Нет… – из чистого упрямства бормочу я, именно в этот момент прекрасно осознавая всю трагедию ситуации: я скучала. Нет, не так! Не скучала! Умирала. Я умирала без него! Боже… Какая я глупая…

– Врешь ведь, малыш… – шепчет он, – такая ты врушка… Будем лечить?

– Это не лечится…

– Да, – отвечает Матвей серьезно, и мы оба знаем, что говорим вообще не о том. О другом говорим сейчас. – Это не лечится. Вообще.

Он наклоняется еще ниже, или меня подтаскивает выше, не знаю, не понимаю… И целует. Так горячо, так жарко, что я задыхаюсь безвольно растекаюсь по его рукам, словно желе, аморфное, мягкое-мягкое…

Последняя мысль, перед тем, как меня полностью погружает в наш привычный, сладкий морок: “На работе не слезут теперь…”

Но в этот момент мне категорически плевать.

На все и всех.

Кроме него.

Глава 16

У Матвея горячие требовательные губы, жесткие объятия и совершенная бесцеремонность во всем, что касается телесного, плотского. То есть, ему вообще плевать, кто на нас смотрит, кто что подумает и чем это все грозит. Мне.

И меня этим он заражает, да так, что никакие прививки в виде гудящих машин, проезжающих мимо, с водителями, прекрасно видящими весь наш практически эро-ролик в прямом эфире, чуть ли не выпадающих из окон и стеклянных дверей салона моих коллег и клиентов, звенящих на разные лады телефонов, его и моего… Ничего из этого не помогает и не заставляет оторваться друг от друга.

Я полностью покоряюсь грубой силе и животному самцовому магнетизму Матвея, покорно вишу в его лапах слабо трепыхающейся на ветру тряпочкой и проявляю инициативу лишь тем, что цепляюсь за его широченные плечи до судорог в пальцах.

Мне так хорошо в его руках, боже мой! Так сладко!

И хочется, чтоб этот безумный поцелуй длился и длился… Но все когда-то заканчивается.

Матвей отрывается от меня, позволяя глотнуть, наконец-то, воздуха, смотрит в лицо затуманенным жадным взглядом, держит по-прежнему крепко и жестко.

И молчит.

А я…

Я смотрю, запрокинув голову, в его лицо, такое красивое сейчас, такое мужественное. И думаю лишь о том, что хочу быть с ним. Несмотря ни на что.

Просто хочу.

Это так эгоистично, так неправильно, так недальновидно, в конце концов!

И Димка… Он не поймет. Будут проблемы. Столько проблем! Но бог мой… До чего же хорошо мне сейчас!

– Поехали ко мне, – хрипит Матвей и сжимает меня еще крепче за талию, словно удав в своих кольцах. Все туже и туже. Не вырваться…

Да и не хочется. Слишком я скучала, оказывается.

И слишком устала без него.

– Я работаю… – слабо возражаю я.

И в доказательство кошусь на окно салона, к которому с той стороны прилипла, в числе прочих любопытствующих, и моя клиентка, с непросушенным до конца гелем на ногтях.

– Пофиг, – как обычно, совершенно не церемонясь и не думая о