Верка замолкает, отворачивается, и мне тут же становится стыдно.

Вот не могла сдержать язык свой колкий!

– Вер… – я глажу ее по плечу, потом прижимаюсь щекой, обнимаю, – Вер… Пофиг на них всех. Прорвемся. Главное, что мы с тобой есть друг у друга.

– Угу… – подруга вздыхает и тоже обнимает меня.

Мы сидим с ней на мерно покачивающихся садовых качелях, на ее балконе, широченном, больше похожем не на балкон даже, а на террасу, укутанные в пледы.

Пьем и смотрим на город.

Еще холодно, весна, конечно, вовсю шагает по земле, но ночи зябкие.

Темнота скрадывает вид, совершенно шикарный, кстати, из-за которого, да еще и из-за этой террасы и была когда-то куплена квартира.

Мы смотрим на огоньки города, движущиеся в разных направлениях фары, уходящую вдаль цепочку моста, хаотичные мерцания частного сектора вправа.

И молчим.

А что тут скажешь?

Все уже сказано, все уже много-много раз рассмотрено со всех возможных сторон.

И выход, кроме того, что уже имеется, не найден.

– Как у тебя-то дела? – нарушаю я уютную тишину между нами, внезапно подумав, что прямо с порога сегодня загрузила Верку своими переживаниями, а про ее дела и не спросила.

А мы ведь больше месяца не виделись.

Проект у нее какой-то масштабный там, на работе. Верней, не у нее, а у ее босса.

А она, как обычно, рулит бухгалтерией.

– Да как тебе сказать, чтоб без мата… – морщится подруга, – хреново.

– А что так? – удивляюсь я, – вроде, он такой воодушевленный был… Ты мне говорила.

– Ага, – усмехается Верка, – его воодушевления на неделю хватило. А потом все. Бабки кончились. А я предупреждала! Говорила, что все нестабильно! И сомнительно! Так нет, кто же бухгалтершу слушать будет! Мы же умные! А теперь, вот, мечется по всему городу, бабки ищет!

– Даже так?

– Да… Только никто ему не даст. Потому что дурак. А я предупреждала.

– А тебя это никак не коснется?

– Мир… – мощная грудь Верки поднимается в тяжком вздохе, – ну как не коснется? Все может быть… Но я не дура, в отличие от него, хвосты чищу. Лишнего не подписываю… Если влетит, то сам, все сам. А мне грозит только спешное увольнение. И потеря нормально оплачиваемой работы. Пропасть, я не пропаду, конечно, у меня и без того заказов от ипешек полно, бухгалтер, если он хороший, всегда на кусок хлеба заработает… Но обидно, блин! Я с этим придурком с самого начала его бизнеса! Все ему налаживала, поднимала… Сколько проверок мы прошли! А сколько раз на нас наезжали! И теперь вот так, все поломать просто из-за амбиций глупых? Зачем ему эта столица нужна была? Там такие сидят мамонты, что просто не пустят в свою нишу никого пришлого! Потопчут! Да, похоже, уже потоптали…

Верка волнуется, говорит все громче, и я успокаивающе глажу ее по плечу.

– Все образуется… – бормочу я, понимая, что слова вообще не значат ничего сейчас. Но вот тепло от близкого человека – очень даже. Мне ли не знать? Сколько раз она меня так грела?

– Да… – вздыхает Верка, – конечно, образуется. Как иначе? Но просто… Обидно.

Мы снова сидим с ней, думая каждая о своем, обнимаемся, смотрим на никогда не засыпающий город под ногами.

И радуемся, что мы есть друг у друга.

Это самое важное в жизни.

И пусть не ладится в личном, в рабочем, еще в чем-то. Все можно пережить. Но с поддержкой – куда легче.

– Ладно, Верунь, – прихожу я, наконец, в себя, ощущая, что уже вполне отогрелась в солнечном тепле подруги, – поеду я домой…

– Такси?

– Нет, Димасик должен приехать.

– О! Крестничку привет. Скажи, крестная скучает, он даже не звонит ведь, засранец мелкий!

– Да он и мне нечасто звонит, Вер. Взрослый парень, своя жизнь… Раз в два дня сообщение кинет, что все окей, раз в неделю наберет… Я иногда думаю, что может надо было еще одного завести? А то этот вырос… И все.

– Не дури, мать, – усмехается Верка, – дети – не котята, чтоб просто так их от одиночества заводить! Надо мужика, от которого захочется ребенка. А просто так…

– Ну вот был у меня мужик, от которого хотелось… И что?

– И все! Крестничек какой получился офигенный! Красавчик, девчонки слюнями мне весь стол закапали, когда он в позапрошлом месяце заглянул на работу, посылочку от тебя передал с пряниками! Офигели, когда сказала, что крестник. Просили познакомить! Все! Даже замужняя Варька!

– Нет, – хмурюсь я, – замужних нам не надо…

– Это точно, – кивает Верка, – я к тому, что парень-то получился – огонь! Хоть и похож на твоего бывшего, конечно… Но зато самое лучшее взял. Сразу видно, в любви делался.

– Ну да… – уныло киваю я, вспоминая, как сходила с ума по Валерке. Это было нечто. Голову снесло так, что в себя пришла уже чуть ли не в роддоме. Или даже позже? Хорошо это? Плохо? Кто его знает… Главное, что это было. И я ни о чем не жалею. Но вот повторять такое… Упаси, Господь.

Потому и не надо мне Матвея.

С ним крыша отъезжает шустрее, чем в бывшим мужем! И где гарантия, что все не закончится так же? И это еще не считая совершенно непреодолимых обстоятельств в виде Димасика, их общей работы и нашей разницы в возрасте!

А я, так-то, не молодая, чтоб снова на те же грабли!

Это в первый раз они больно лупят. А во второй и башку проломить могут так, что не оправлюсь.

Так что мысли о возможном будущем с Матвеем, как обычно, разбиваются о реальность.

А наш сын мог бы быть похожим на него…

Так, стоп!

Все!

Проехали!

– Вот и я о чем… – вздыхает Верка, наблюдая за изменениями в моем лице.

Я ничего не отвечаю, смотрю на загоревшийся экран смартфона.

Димасик приехал.

Прощаюсь с подругой и спускаюсь вниз, на шикарном сверкающем лифте, в холл элитного жк-комплекса. Верка за эту квартиру до сих пор расплачивается.

И ни о чем не жалеет.

И я бы, наверно, не жалела.

Жить в таком месте, постоянно ходить по этим коридорам… Это насколько можно качественно повысить свой уровень жизни… Да… Но мне, даже с моими хорошими, по меркам средней зарплаты в городе, заработками, ничего подобного не светит.

А вот Матвей, в свои двадцать пять, заработал… Хотя, он и до этого не бедствовал. Димасик говорил, у его друга и начальника связи серьезные. Верней, у его отца и дядьев. Они весь бизнес в городе держат. Потому и летит вперед паровоза доход фирмы, где Матвей является соучредителем. Ничего в этом мире не бывает просто так, к сожалению.

Димасик, ожидая меня, нетерпеливо барабанит по рулю пальцами и расплывается в улыбке, наблюдая, как я сажусь в машину.

– Мамкин!