некогда. Маленький индеец в испуге мчался к центру островка. Громадный кайман с разинутой пастью, готовый поглотить добычу, нагонял его, быстро перебирая своими лапами ящерицы. Он был уже в четырех метрах от ребенка.

В эту минуту чудовище повернулось боком к Жану, прицелившемуся в него.

Выстрел грянул до того оглушительно, что маленький беглец упал ничком на землю, его мать спряталась в траву на утесе, а крокодилы исчезли в мутной тинистой воде.

Один оставшийся на острове большой кайман, раненный насмерть, корчился в предсмертных судорогах.

Пуля со стальным концом проникла ему под мышку и пробила сердце.

– Пойдем! – воскликнул Жан. – Захватим женщину и ребенка. Пусть они будут нашими заложниками.

Он бросился к трапу, сопровождаемый Жанной, но прежде чем спуститься, приостановился и крикнул сестре:

– Возьми-ка с собой, Жаннета, один динамитный патрон.

– Что ты хочешь с ним делать?

– Тебе говорят, бери! Уж я знаю, на что он мне нужен.

То, что придумал Жан, было очень просто. Жанна должна была скоро в этом убедиться.

Молодые люди бегом спустились с лестницы, поднялись на скалистый перешеек и достигли глыбы утеса, где индианка, перепуганная их приближением, снова присела от страха, с мольбой простирая к ним руки.

Мальчик на островке поднялся на ноги, продолжая кричать, потому что кайманы, опешившие на одну минуту, опять показались на поверхности лагуны смелее прежнего.

Нельзя было терять ни минуты.

– Стереги женщину! – крикнул Жан сестре.

И пока та старалась успокоить несчастную, растолковывая ей знаками и жестами, что никто не покушается на ее жизнь, а, напротив, ей хотят только вернуть ребенка, Жан измерял глазами пространство и, перескочив в самом узком месте канал между берегом и островком, с громкими криками стал прокладывать себе дорогу посреди крокодилов, чтобы добраться до маленького индейца.

Однако отвратительные животные не так-то легко согласились отказаться от своей добычи.

Вмешательство защитника, по-видимому, только обрадовало их, обещая им новое прибавление к лакомой поживе. Они снова построились в ряды и подвигались вперед, вытянув шеи, щелкая челюстями и пыхтя.

Жан не стал понапрасну терять время.

Схватить мальчугана, несмотря на его крики, перепрыгнуть на ближайший островок, перескочить со своей ношей несколько ручейков, преграждавших ему дорогу, было для него делом нескольких секунд. И однако с каждым шагом вперед он видел, как вся кровожадная ватага бросалась за ним по пятам, стараясь к нему приблизиться.

Наконец Жану удалось добраться до некоторого подобия более возвышенного полуостровка, где он оказался в безопасности от угрожавших ему прожорливых чудовищ.

Только тогда он поставил ребенка на ноги и кликнул свою сестру.

– Отведи его к матери, – сказал Жан, – а я хочу свести счеты с этими погаными тварями.

Прервав свою речь, юноша вернулся обратно. С громкими криками отразил он первый натиск своих разъяренных противников и заставил их отступить, после чего вскочил на скалистый островок, на котором только что находился вместе с ребенком, отбитым у кайманов.

Осмотревшись вокруг себя, Жан отказался пересчитать наступавших врагов.

Их было, по крайней мере, штук шестьдесят-семьдесят, и сильный запах мускуса, распространяемый ими, невыносимо раздражал обоняние.

– Ну, любезные, – шутливо заговорил Жан, – прошу покорнейше пожаловать, кому есть охота! Меня это нисколько не стеснит. Напротив, чем больше вас будет, тем мне приятнее. Вы не можете себе представить, с каким удовольствием примусь я уничтожать вас гуртом.

С этими словами он вложил динамитный патрон в расщелину громадной глыбы слюдяного сланца.

Потом Жан высек огня и тут же зажег фитиль грозной мины, после чего поспешил удалиться из сферы ее разрушительного действия.

С высоты берега брат с сестрой могли видеть ужасную картину взрыва. Он грянул с невероятной силой. Вода в болоте закипела, поднявшись столбом в виде смерча, увлекая с собой ил и комья земли, тогда как оглушительный грохот, производимый колебанием воздушных слоев, походил на раскаты грома. Земля тряслась вокруг лагуны, и когда водяной столб рухнул, до тридцати трупов кайманов всплыло животом кверху, точно белые мехи, надутые воздухом.

Сначала индианка с сыном страшно перепугались при виде грозного феномена.

Когда же все кончилось и последние отголоски взрыва замерли вдали, слившись с шумом океана, мать и ребенок осмелились наконец открыть испуганные глаза.

Тут Жану с сестрой представилось уморительное зрелище, заставившее их хохотать до упаду.

Двое индейцев, убедившись в своей полной безопасности, предались необузданной радости.

Взявшись за руки и повторяя нараспев гортанные звуки, точно слова непонятной песни с однообразным мотивом, мать и ребенок принялись отхватывать какой-то дикий танец, сопровождая его неистовым кривляньем и сумасшедшим хохотом.

Время от времени они прерывали пляску, чтобы швырять камни в мертвых кайманов с громкими ругательствами на своем языке.

Жан первый заставил сестру возвратиться к действительности.

– Нам пора домой. Но, чтобы обезопаситься, возьмем с собой наших заложников.

Они стали объясняться знаками со своими новыми сотоварищами. Кроткое лицо Жанны внушило женщине доверие. Она без всякого принуждения последовала за молодой девушкой, а мальчик побежал за матерью с видом веселого любопытства. Это беспрекословное послушание с первого раза говорило в их пользу и обнаруживало в них покорность.

Вступив во внутренность корабля, двое дикарей не могли скрыть своего восторженного изумления.

Они бегали взад и вперед, заглядывая во все закоулки. Их наивное восхищение развлекало и смешило детей. Лицо Жана, все еще сомневавшегося в искренности индианки и ее мальчика, внезапно прояснилось.

Когда Жанна спросила его о причине такой перемены, он указал ей пальцем на ноги женщины.

– Взгляни, – сказал юноша, – они точь-в-точь соответствуют следам, виденным нами у ручья.

– Правда, – отвечала Жанна. – Должно быть, это она приходила туда за водой.

Однако их сомнения все еще не совсем улеглись.

– Нам предстоит разрешить еще одну задачу, рассеять еще одно подозрение, – продолжал молодой человек. – Каким образом эти двое людей, которых мы не встретили ни разу, прожив в этих местах целый месяц, очутились вдруг по соседству с нами? Едва ли вероятно, чтоб они пришли сюда одни.

Этот вопрос был подсказан Жану осторожностью. Сестра ответила на него со свойственным ей здравым смыслом:

– Самое лучшее средство, милый Жан, чтобы удержаться настороже и разузнать загадочное обстоятельство, это не пускать наших гостей с корабля. Тогда мы сразу заметим, можно ли им доверять и не поддерживают ли они тайных сношений со своими единомышленниками.

Жан согласился с этим крайне простым аргументом.

Он тотчас дал понять индейцам знаками, что они должны пока отказаться от свободы.

К немалому удивлению молодых Риво, ни тот ни другая не смутились таким распоряжением. Зато когда Жанна принесла им супу и кушанья, приготовленного из консервов, мать и сын обнаружили такое