Моя память постоянно возвращает меня в день обстрела. В тот момент сердце билось так же быстро, как сейчас трещат пули в здании нового терминала ДАПа. Я смотрел за всем этим и ничего не чувствовал. Сердце было спокойно, как никогда. Головой я понимал, что творится там, но не испытывал ничего. Был сосредоточен и спокоен. Размеренно наблюдал за тем, как ополченцы под руководством своего командира штурмуют терминал. А в это время под нами, на дороге, тянулся троллейбус. Он остановился, и из его чрева наружу выбрались ленивые пассажиры. С безразличием они брели по своим делам. Куда? Я не понимал. Кто-то домой, а кто-то на работу. Кому-то нужно навестить родственников, а кому-то проведать развалины своего дома. Но глядя на них, можно было подумать, что им все равно. Всё равно, что в нескольких сотнях метров идёт ожесточенный бой, который заберет десятки жизней. Для кого-то он станет триумфальным, а для кого-то – унизительным поражением.

Лишь вечером я узнал, что штурм был удачным. Вооруженные силы Донбасса выбили украинские войска из донецкого аэропорта. С 26 мая 2014-го ВСУ держали под своим контролем воздушную гавань. И сегодня Донецк выдохнул с облегчением. Каждый из нас в душе порадовался. Не смертям. Мы знали, что жизнь слишком дорога, чтобы радоваться её кончине. Мы думали, что освобождение аэропорта позволит городу дышать полной грудью. Украинские войска держали в страхе целый город, вследствие контроля над аэропортом. Отсюда они могли добить артиллерией до центра города и тыловых районов. Но мы ошибались, что террор закончился. Ужас лишь начинался.

Война на Донбассе началась снова. Шаткое перемирие было окончено. Новый виток гражданской войны был запущен. Украинская сторона была готова мстить за оскорбительное поражение, которое понесла в донецком аэропорту.

Глава 9

Крещенье огнем

Я проснулся летом 2014-го. Не мог понять, где я нахожусь. Пошарил руками. Головой покрутил. Не могу разобраться, где я. То ли мне это снится, то ли я вернулся во времени. Воспоминания? Не похоже. Вовсе. Скорей даже наоборот. Но иногда мои воспоминания настолько реальны, что кажутся настоящим. Но сейчас был другой случай.

Гремело. Сильно. Снова началось. Спросонок я подумал, что опять перенесся в 2014-й. Война. Боевые действия снова разрывают на части город. Все предыдущие дни гром надвигающейся бури пронзал надеющийся на мир город. Я находился в эпицентре шторма. Беспощадный. Жестокий. Реальный. Он разрушал все на своем пути.

Погода была мерзкой. До тошноты. На улицу было опасно выходить. Да и не сильно хотелось. С заспанными глазами я пытался разобраться, в каком времени нахожусь. Заглянул в окно. Там – ни души. Редко проезжали автомобили, разбрызгивая жидкость во все стороны. Это уже не был снег. Каша из грязи, песка и воды. И снова туман. Ещё гуще, чем был раньше.

Звуки боев слышались отовсюду. Но было не разобрать, с какой стороны. Будто под колпаком, по которому бьют чем-то так сильно, что оглушает. Воздух как будто изменился. Вернулся он. Из прошлого. Страшного. Пронзающего. Тот самый, от которого, я думал, мы избавились в сентябре. Дышать становилось тяжелее. И снова оно. Сердце. Отбивает чечетку в грудной клетке. Барабанщик, отыгрывающий соло. Только оно осознавало реальность происходящего. В мозг проник туман. Поселился там. Или это была защитная реакция. Возможно, чтобы защитить, подсознание заблокировало информацию о происходящем. Но чувства – их невозможно заглушить. Даже гром за окном не мог заставить ощущения замолчать.

Я схожу с ума. Потерянный в пространстве дополз до ноутбука. Источник информации. То, от чего хотелось убежать. На столе стояла чашка кофе. Ароматный запах проникал мне в ноздри. Это всегда помогало мне сосредоточиться и проснуться. Я сделал несколько глотков и принялся искать информацию. Но она сама находила меня. И это было ужасно.

Красное. Что-то. Я не разобрал. Снова подсознание и его самозащита? Но я действительно не мог понять, что было изображено на этом фото. Плохое качество. Отвратительное, как и сам сюжет. Лужа. В неё стекали останки. Кусочки раздробленной кости. Рваные фрагменты внутренних органов. Будто огромная кувалда ударила человека по голове, и от неё остался лишь винегрет. Фарш из человека. На фотографии: обмякшее тело. Безжизненное. Обезглавленное. По зимнему пуховику я сделал вывод, что это была женщина. Больше ничего сказать нельзя было, кроме того, что она была мирным жителем. Там, где должна быть голова – розовое месиво. Она тянется кровавым шлейфом и впадает в лужу грязи, окрашивая её в багровые тона.

Я долго не мог оторваться от этой картинки. Внутри меня всё хотело перелистнуть. Убрать. Спрятать. Чтобы больше не смотреть на обезображенное тело. Но я продолжал. Оказалось, это был скриншот из видео. Я включил его. Это произошло в Горловке. Я узнал это место. Кинотеатр «Шахтер». Вместе с одногруппницами здесь мы смотрели новогодний российский фильм «Ёлки». Недалеко была трамвайная и автобусная остановки. Здесь и погибла горловчанка. Я не знаю, куда конкретно она ехала. Может быть, домой. Может быть, на рынок. Или за гуманитарной помощью. Но родные её не дождутся. Она была мертва.

Я тону. Снова. Пространство поглощало меня. Липкое. Тягучее. Оно засасывало меня. Я не понимал, который сейчас час, какое число. Время испарилось. Его не было. Не было ни прошлого, ни будущего. Только настоящее. Жестокое. Красное. Мерзкое.

Новая картинка на экране. Киев. Скорбящие лица. Люди с черными табличками. На них надписи на украинском и почему-то французском. Потом я понял, что это калька на акцию в Париже «Je suis Charlie». На первом плане украинские лидеры: президент, его жена и вся семья, премьер и остальные политики. У всех в руках «Я Волноваха». После того, как ополчение выбило украинскую армию из донецкого аэропорта, украинским властям нужен был информационный бум, чтобы отвлечь внимание от разгрома под Донецком. Им нужен был повод объявить новую мобилизацию и перед лицом внешнего врага сплотить страну против него. Они совершили кровавую провокацию с автобусом на блокпосте в маленьком городе, подконтрольном украинским военным, Волновахой. Сейчас они продолжали пиар-акцию.

Глядя в лицемерные лица украинских лидеров, я представлял, как президент, собираясь на эту акцию, отдал приказ на уничтожение Горловки и Донецка. Он знал, что происходит сейчас в этих городах. И в душе он радовался. Его войска мстили. Не за себя, за власть, которая послала их на убой.

Я посмотрел на календарь. Сегодня Крещение.